Сломанная скрижаль [СИ]

Кандидат был весьма родовитым, но не богатым. И это вызывало сомнения у совета магистров. Они не могли решить, сумеет ли править страной вельможа, не привыкший к роскоши? Ведь правитель уже своим видом должен демонстрировать и спесь, и пресыщенность?

Маги соврали кандидату, написав ему, что трон правителя не стерпит бедного человека, да и Сатана не утвердит такую кандидатуру. «Если ты действительно умён, то почему так беден?» — вопросили они.

И кандидат в ответном письме поклялся разбогатеть в самые сжатые сроки. И вроде бы преуспел.

Борн удивился такой человеческой наглости, уловил тонкую нить магии, тянущуюся сквозь время, и выяснил судьбу этого странного человека.

Звали его Александэр, урождённый Сорен. Он был и в самом деле из очень древнего, но давно обедневшего рода людей.

Чтобы разбогатеть, он выбрал самый простой путь — отдал в заклад барыгам из Нижнего Ада душу. Но не собственную, а душу невинного дитя, дочери. Юной девушки, ещё не познавшей мужчины.

Барыги, а это были самые отвратительные свиномордые черти, заверили человека, что будет ему и богатство, и протекция в утверждении кандидатуры.

Разумеется, они врали: Сатана не стал бы слушать чертей, но откуда бы смертному это знать?

Зато богатством черти Сорена обеспечили щедро. Они неплохо ладят и с золотом, и с векселями. В Нижнем Аду среди стряпчих — сплошь эта свиномордая братия.

В результате Сорен вроде бы получил, что хотел, но вмешалась судьба.

Власть Сатаны была ниспровергнута, трон опустел… И Сорен отправился «царствовать» в крошечный городок возле столицы.

Почему туда?

Договор с чертями был составлен так, что какую-то власть человечишка всё равно должен был получить по итогу сделки. Некий условный «трон». Вот и обломилась ему не столичная Вирна, а захудалая Йора.

По иронии судьбы, столица людей когда-то располагалась там, в маленьком городе, зажатом горами.

И с обрушением власти правителя Вирны (трон был заразой магической, он не вынес падения любимого Сатаны и испепелил человека), столицей снова могла считаться древняя Йора. Чем черти и воспользовались, чтобы обмануть заказчика.

И ведь отказаться бедолага тоже не мог. Захотел стать горшком — полезай в печку! Нарушив умело составленный договор, он лишался и дармового богатства.

Демон рассмеялся. Потом нахмурился.

Услышал легчайшие шаги, но прогнать наглого гостя не успел — в библиотеку вбежала тощая чёрная кошка. И нагло уселась возле бюро.

Несмотря на худобу, шкурка ее лоснилась, а глаза горели алым огнём сущих.

— А, это ты, Алекто? — усмехнулся инкуб, опознав в кошке знакомую фурию. — Ну и как тебе живётся теперь в Серединном мире?

Кошка зашипела, крутанулась на месте и обратилась в женщину в длинном синем платье, с густыми чёрными волосами.

— Так ты разгадала эту загадку? — рассмеялся Борн. — Или просто отъелась на дармовых душах? — Он кивнул фурии на соседнее кресло. — Ну, чего ты молчишь? Садись. Можешь не дрожать. Я сыт и вообще не ем кошатины.

— Ты как был некуртуазным грубияном, так и остался! — прошипела женщина.

Голос у неё был глухой, утробный, но с неожиданными сильными прорывами отдельных звуков.

Рот фурии устроен не так, как у земных женщин. Истиной формой его был клюв, человекоподобная внешность являлась только иллюзией. Потому она то шипела, а то свистела, как птица.

— А с чего мне меняться? — удивился Борн. — Я таков, каким сотворил меня Ад. И не боюсь признавать это. Да, я не совершенен, но здесь, в Серединном мире, это — обычное дело. Здесь не Глубинный Ад с его моралью и политесом, можно сидеть, как удобно.

Он закинул ногу на ногу и покачал ею, любуясь расшитыми золотом сафьяновыми туфлями.

— Ты стал похож на смертного в этих клоунских тряпках — фыркнула фурия.

Синее платье было частью её естества, как и короткие пёрышки, скрытые им до поры.

— Хочешь меня задеть? — рассмеялся демон. — Меня? — И вдруг сердито сдвинул брови: — Зачем пришла, дура?

— У бесов и чертей Ангистерна есть к тебе разговор, — прошипела фурия, проглотив оскорбление, и не мигая уставилась на демона.

— А чего они тогда прислали посредника? Боятся судьбы Анчутуса? — зло осклабился Борн, и глаза его запылали.

Раны-то зажили, но память…

Анчутусом звался бес, вселившийся в префекта провинции Ангон, которого Борн и магистр Фабиус Ренгский успешно изгнали из человеческого тела.

К несчастью, человек оказался полностью съеден. Но и хитрый бес не смог избежать наказания, и ангонское стадо бесов и чертей осталось без предводителя.

Проклятый город Ангистерн был лучшим для них местом — здесь когда-то лилась кровь, и мир был близок к разлому между стихиями и Адом.

Страшный город Ангистерн, искажённый на веки вечные предательством. Там изнанка мира была тонка и опасна, там и сейчас сохранилось больше всего магии.

— Черти полагают, что на трон должен сесть кто-то из них, — без обиняков заявила фурия. — Они умнее людей, и магия их не покинула. Так кому же теперь править миром?

— А в чём их выгода? Разве чертям тоже нужна власть? — усмехнулся Борн.