Сломанная скрижаль [СИ]

— А как ты хотел? — прошипела фурия. — Её яд пронизывает небо и землю до самого Ада. Черти тоже больны жаждой власти. Они хотят править миром людей, раз уж они заперты в нём.

— Решили, что достойней людей?

— А у тебя есть сомнения?

— Я не различаю сорта помёта! — рявкнул демон. — По мне, что люди, заражённые тягой к власти, что черти — одинаково недостойны трона!

— Но черти сохранили магию… — Фурия вгляделась в лицо демона, пытаясь определить: так ли он зол или научился наконец лицедейству? — Возвысь чертей, и не пожалеешь. Они сумеют навести порядок в Серединном мире. Посмотри, как распоясались эти людишки? Грабят путников на дорогах, жгут города! Они погубят весь мир, который ты спасал так старательно! Да и ты… — Фурия скривилась. — Ты же не человек, чтобы потакать смертным! Ты родился в Аду, ты — адская тварь, как и все мы! Или садись на трон сам, или пусти своих родичей!

— А не много ли ты взяла на себя, Алекто, пытаясь меня учить? — Борн не играл, а действительно злился. Его средоточие огня пылало в нём, как огонь в сосуде.

Да и не умеют демоны лгать. Сколько ни распускай слухи, что его де научил сам Фабиус, лицедеем Борн от этого не стал.

Он вздохнул и отодвинул подальше письма, которые читал. Того и гляди вспыхнут, не спасут и перчатки.

— Ты не найдёшь среди людей подходящей кандидатуры! — взвилась Алекто, с трудом удерживаясь, чтобы снова не стать кошкой.

— Ты и это за меня знаешь? — удивился Борн, и глаза его погасли. Истинный гнев в какой-то момент перестаёт обжигать и становится льдом. — Обожаю тех, кто точно знает, что я могу, а чего нет! Пошла порочь!

Фурия правильно оценила потухшие глаза демона. Она вскочила и попятилась.

Борн уже один раз обратил её в кошку, и она больше года бегала, не способная обратиться в самою себя. Хватит!

— Так что мне передать? — прошипела она в дверях.

— Передай, что я ещё думаю, — жёстко усмехнулся Борн. — И чертей вряд ли обрадует моё решение!

Глава 5. Торг

В подвал, где сидела Ханна, Александэр явился в окружении стражи. Было заметно, что он волнуется — бледное лицо, синюшные губы. Муж всегда впадал в ступор, когда злился.

Он был разодет как принц: шитый золотом камзол, бархатные штаны, сапоги из мягкой телячьей кожи. Вокруг шеи — невесомый платок из белого шёлка, источающий аромат дорогих столичных духов.

Рядом с Александэром стояла тощая ведьма в капюшоне, но уже без повязки на лице и без неприятно звякающих колокольчиков.

Она так уставилась на Ханну, словно хотела проколоть её глазами насквозь.

«Это же, наверное, и есть главная ведьма ковена, о которой говорил начальник стражи? — подумала Ханна безо всякого трепета. — Даже если магия больше ей недоступна, она много знает о людях и тем сильна. Но и слаба — накопившимися предрассудками!»

Пленница поднялась с плаща.

— Похожа! — вынес непонятный вердикт Александэр, оглядев её с головы до ног. — Отвечай, девка, кто ты такая?!

Вышло слишком визгливо — муж и в самом деле пребывал в крайнем расстройстве чувств.

— Я бедная травница… — начала Ханна заготовленную легенду, и Александэра прямо-таки затрясло от её голоса.

— Она очень, очень похожа! — взвизгнул он, оборотившись к ведьме. — Это шпионка! Её прислали меня убить!

— Слишком проста и глупа для шпионки, — скривила губы ведьма.

Она тоже разглядывала Ханну и не находила в её внешности и манерах ничего необычного или опасного. Это было заметно по скептически поджатым губам ведьмы, по ехидным глазам и расслабленной позе.

Удивительно, но главной ведьмой ковена оказалась Иссият, что ходила утром со стражей, Ханна узнала её.

Вот оно, значит, как? Сама глава ковена вынуждена теперь бродить по ночам с патрулём?

Кормится с рук бургомистра Йоры?

Умна, что тут скажешь, но осталась ли в ней хоть капелька прежней магии?

— Но сходство! — проблеял Александэр, ломая руки. — Оно поразительное! Девка старше, но именно так могла бы сейчас выглядеть моя дочь, если бы пережила своё совершеннолетие!

Дочь? Сердце Ханны заколотилось, как сумасшедшее, лицо покраснело.

Она была готова к допросам и даже пыткам, но только не к тому, что дочка, её кровиночка, могла остаться жива!

Но нет же! Александэр просто сошёл с ума! Свихнулся от крови, запёкшейся на руках! Легко ли зарезать кровь от своей крови?

— Побойтесь Сатану, господин бургомистр! — Ханна закусила губу, чтобы не рассмеяться. Ну не плакать же ей перед ненавистным мужем? Терять ей было нечего: раз Александэру везде мерещится дочь, он, верно, свихнулся и теперь точно убьёт её. — Да как я, плебейка, могу быть с вами сродни?

— Зачем ты пришла в Йору, ведьма! — выкрикнул Александэр, наставив на неё длинный трясущийся палец.

Он только что не рыдал, слабак.

— Продать травы и купить хлеба. — Ханна прижала ладони к груди, пытаясь унять биение сердца. Александэр сошёл с ума, помешался от страшного убийства… Он продал Софию! Убил! Но в ушах так и стучало: дочь, дочь… — Я не знаю вас, господин бургомистр. И не могу быть вашей дочерью. Вы можете послать стражников в мою деревню, проверить…