Сломанная скрижаль [СИ]

— Это ещё что? — возмутился Фабиус. — Где Алисса?!!

И тут его наконец услышали.

Зибигус внимательно посмотрел на Кастора, но тот помотал головой.

— Не знаю, господин маг. — Он встал на колени и воззрился на Фабиуса так честно, как умеют смотреть только собаки и черти. — Я видел госпожу Алиссу ещё по снегу, когда она на санях каталась с горы.

— Она ушла в деревню! К повитухе! — отчеканил Фабиус. — И сгинула здесь!

— Нет, господин маг, — покачал головой Кастор. — Уж я бы знал, приди она в дом к Мальвине. Уж я всё тут излазил.

Повитуха негромко, но согласно подвыла, покрепче прижимая к себе младенца.

— А ребёнок тогда откуда? — строго спросил Фабиус.

— Так… Нечаянно же случилось, — замялся Кастор. — Мальвина — баба горячая. Не знал я, что такое бывает, чтобы дитя у ней от меня…

— Что за чушь! — возмутился магистр. — У чертей не бывает детей! Это Алиссин ребёнок!

— Нет, господин ма…

— Не смей мне врать!

Фабиус схватился за кристалл на груди. Только присутствие Дианы мешало ему испепелить наглого беса.

— Господин маг! — взмолился Кастор. — Я не вру!

— Он не врёт, — у окна запылал силуэт Борна, мигнул пару раз и стал плотным. — Это не твой сын.

— Где же мой? Где Алисса? — воскликнул Фабиус.

Глава 2. Академия

Алисса спала в личных комнатах бургомистра Йоры на его обширной кровати, заботливо прикрытая одеялом.

Младенца качала на руках молоденькая служанка. Он дремал, сердито насупившись, с крепко сжатыми кулачками, упрямо высунутыми из пелёнки. И был лысый, точно коленка.

— А этот чего такой… безволосый? — растерянно спросил Фабиус, вглядываясь в изображение любимой женщины и сына.

Алиссе нужно было сгинуть вот так, а магистру помаяться день в безвестности, чтобы он ощутил, как к ней привязался.

Борн пожал плечами и растворил изображение в воздухе. Долго смотреть на спящего — даже в мире демонов означает — нарушать его сон.

— Может, потому что это человечий, а не чертячий младенец? — предположил он. — Тебе, наверное, лучше знать, какие у вас рождаются дети?

Фабиус пожал плечами — он раньше к этой мелочи не присматривался.

— Лысые — чаще рождаются, — буркнул Малко. — Или которые с волосами родятся, так потом волосы истираются и выпадают. Но без зубов — точно.

И он неприязненно посмотрел на повитуху.

— А у чертей в аду — какие дети рождаются? — полюбопытствовала Диана.

— Как кусок глины, — пояснил Борн. — И никогда не понятно, вырастет ли из них хоть что-то разумное. Лет через сто.

Кастор расплылся в улыбке и с гордостью посмотрел на младенца в руках повитухи.

— Герой, герой… — вздохнул Зибигус. — Только что теперь делать с твоим отродьем?

— А что вы делали с украденными детьми? — так и взвилась Диана.

— С недоносками, которых сбрасывали деревенские бабы? — уточнил чёрт ехидно.

Диана сердито насупилась, а Борн сощурился и уставился на чёрта.

— Ну-ну? — поторопил он. — Отвечай, что делали?

Зибигус мялся. Да оно и так было понятно, что жертв самопального деревенского аборта черти забирали не из жалости.

— Большинство недоносков рождались мёртвенькими, — прошептала повитуха, оправдываясь. — Без души…

— Значит, големов делали? — уточнил Борн. — А где те, что с душой?

Зибигус поморщился, но опять промолчал.

— Вот, значит, как вы сохранили свою магию… — произнёс Борн, вспоминая заточённую в трон душу. — Делали артефакты из душ младенцев?

— Мы должны были выжить, когда пути в ад закрылись! — огрызнулся чёрт. — Это ты носишься с людишками, забывая о тех, кто тебе ближе по крови!

Борн нахмурился:

— Учить меня вздумал?

— Прости, господин, — неохотно согнул шею чёрт.

Два года Борну дела не было до того, как живут теперь на земле сущие. И вот — родился как вылупился.

Борн усмехнулся. Все мелкие чертячьи помыслы он видел насквозь — захватить власть и богатство, а там уже рассуждать о гуманизме и правах соплеменников.

— Ну что ж… — сказал он, пристально глядя на чёрта и не давая ему возможности поднять голову так, чтобы не оскорбить своего правителя. — Надеюсь, вы освоили магию нового мира. Потому что больше расхищения душ не будет!

Зибигус засопел от возмущения, но как ему было спорить с демоном? И где взять аргументы?

Борн знал, что низшие черти и бесы питаться могли вообще чем угодно.

Конечно, души людей и для них были самой желанной пищей. Однако адская мелочь не умела потреблять их «сырыми», на то и требовались в аду котлы.

Без котлов душу черти и бесы переварить не могли. А вот поработить, мучить…

Запихать в артефакт — да пожалуйста. Или в свинью.

— Ты понял меня? — оскалился Борн, позволяя глазам вспыхнуть, а силе — выплеснуться и заставить содрогнуться стоящих в горнице.

Он не хотел, чтобы Диана видела его таким, но здесь требовалось пригрозить.

— Понял, — сдался Зибигус.

А куда ему было деваться? Всё-таки… где чёрт, и что демон?..

Борн был способен пожрать не только душу человека, но и средоточие огня сущего. Для него и чёрт, и бес — не страшней куска сахара.

— Ну, вот и отлично, — кивнул Борн, и огонь, пылавший в его глазах, угас. — Лучше скажи, как бес с повитухой вообще сумели дитя зачать?