Сломанная скрижаль [СИ]

— Видимо, таковы теперь свойства Серединного мира, — развёл руками Зибигус, поднимая наконец голову. — Мы мало знаем о нём. Его стихии — живые, наверное, у них есть и своя воля.

— Да кто вы вообще такие! — Диана исподтишка показала кулак Зибигусу.

Она не видела внутреннюю суть собравшихся в горнице, но догадалась, что толстый чёрт — какая-то здешняя шишка. Вон как вызверился на него Борн.

— Знакомься, — кивнул Борн на приятеля повитухи. — Это бес из Верхнего Ада, Кастор… — Бес расплылся в улыбке и протянул Диане руку, которую она проигнорировала. — А это… Гм…Господин Зибигус — твой будущий ректор, — демон указал на чёрта.

— Чё? — Диана непонимающе посмотрела на отца-демона, потом на отца-человека. — Вы чё задумали? Какой ректор?!

Фабиус тоже глянул на Борна с подозрением.

— Вчера я основал академию, где Диана будет учиться наукам и магии, — пояснил тот туманно.

— И этот?.. Вот этот… — Фабиус указал на чёрта, жалея, что не прибил его сразу. — Этот будет там заправлять всем?

— Лучшей кандидатуры я не нашёл, — усмехнулся Борн. — Ведь ты не возьмёшься?

Фабиус поморщился, словно ему предложили касторки:

— Да что он знает, этот чёрт?

— Он постиг магию стихий нашего мира, — пояснил Борн. — И ты имел возможность это увидеть сегодня. Зибигус умеет перемещаться и творить малые чудеса.

— А математику этот чёрт знает? — нахмурился магистр.

— А математику я заставлю преподавать бывших магистров, — осклабился Борн. — Представляю, как они начнут отпираться!

Фабиус рассмеялся как шутке, представив Грабуса, преподающим математику.

Однако Диану всё это совершенно не развеселило.

— Так это что же? — взвилась она. — Я должна учиться магии у чертей?

— Должна, — подтвердил Борн, подозревая в глубине своей демонической души, что подписал сейчас если не смертный приговор Зибигусу, то многостраничное уложение об унижениях и пытках. — Неужели ты не хочешь учиться магии?

Диана посмотрела на Фабиуса, у которого никогда не находилось времени на то, чтобы учить чему-нибудь дочь, потом на Борна, которого вообще невозможно было застать дома, и, схватив Малко за руку, выбежала из горницы.

— Вот ещё гадость! — ругалась она. — Буду я у чертей учиться! Да провались они все в ад!

***

Ханна весь день провела одна в огромном и чужом дворце правителя Вирны.

Он пугал её мощью каменных стен и высокими потолками. Длинными коридорами, где прятались тени сотен тех, кто жил здесь и умер, не оставшись ни в летописях, ни в амбарных книгах.

Большинство живущих не оставляет рубцов на плаще нашего мира. Они, словно бы водомерки, что невесомо скользят по глади родного пруда. Их предназначение — быть кормом для более сильных.

Вот и Ханна была таким кормом, пока не захлопнула дверь дома Александэра, мужа, данного Сатаной и людьми.

Только тогда она стала вершить свою судьбу. И вот что с ней сталось теперь.

Решилась бы она бежать из дома супруга, если бы знала, что этот путь приведёт её в мрачный дворец к чёрному трону правителя всеми оставшимися людьми?

Ведь это только звучит так громко — Серединные земли. На деле от мира людей сохранился такой маленький кусочек, какой оставляет ребёнок от именинного пирога, чтобы положить его под подушку и загадать желание.

Нет больше мира людей. А пара сотен городов… Нужен ли им правитель?

Ханна подошла к тронному залу, заглянула в двери, и сердце её забилось ровнее.

Только здесь она ощущала покой и поддержку какой-то доброй неведомой силы. Камень теплел от её прикосновений и, кажется, даже делался мягче.

Может быть, это знак? Может, миру всё-таки нужен тот, кто возвышается над людьми?

Только не грозный правитель, а добрая правительница. Та, кто будет заботиться о людях, помогать им.

Вот только суметь бы?

Ханна постояла, обняв чёрный камень, и со вздохом отправилась «царствовать».

Она заставила себя начать изучение мудрёного хозяйства дворца. Устроила смотр слугам, пролистала учётные книги.

Это отвлекло её от мучительных мыслей о фурии и судьбе дочери, и странный шум за окнами насторожил только за ужином.

— Что там? — спросила она служанку.

— Народ собирается возле ратуши, госпожа, — пояснила та робко. Ведь непонятно было, как примет новая правительница плохие вести.

Ханна нахмурилась — что за народ? И только потом вспомнила, что с балкона можно увидеть площадь перед ратушей.

Дворец по традиции располагался не в глубине сада, а на самом его краю. Считалось важным, чтобы правитель мог посмотреть на свой народ и показаться ему.

Сад и дворец были обнесены стеной, но не очень высокой. И с балкона третьего этажа, расположенного на той же стороне, что и обеденный зал, правитель мог созерцать самую древнюю и нарядную площадь Вирны — ратушную, а подданные могли любоваться на своего государя.

Ханна ещё в обед хотела распорядиться, чтобы ужин подали в малом зале, выходящем окнами в сад. Её смущали торжественность и одиночество за огромным столом.

Но позабыла об этом. И ей пришлось опять сидеть одной в зале на пару сотен гостей и слушать всё нарастающий шум.