Сломанная скрижаль [СИ]

— После поединка Борна и Фабиуса с Сатаной, пути в ад закрылись, — вздохнул Хел, словно ему было жалко этих путей. — Покрывало, наверное, продремало всю эту битву в расщелине. И вернуться в ад уже не сумело. Вот и охотится с голоду на запоздалых путников. А в города соваться боится. Увидит её там настоящий маг, узнает да и поедет с доносом к тому же Фабиусу. А тот в сражениях с тварями — самый умелый.

Светловолосый опять замолчал, погрузившись в свои мысли — хоть прямо пытай его!

— Фабиус умелый? А я и не знала, — удивилась Диана. Отец на её памяти больше в башне сидел да ругался.

Она покусала от любопытства губу: вопросов в голове роилось как мух. Хел оказался шкатулкой с секретами. Вон и подмастерья тоже косятся на него с любопытством.

— А когда это Борн и Фабиус бились с самим Сатаной? — спросила Диана.

— Так почти два года минуло, — почему-то рассмеялся Хел. — Это же все помнят. Помнишь, как едва началась осень, и вдруг повалил снег?

— Снег я помню, — согласилась Диана.

Ей не хотелось рассказывать Хелу, что ДО снега она не помнит вообще ничего.

Слуги рассказывали ей, что за ужасы творились тогда на берегу Неясыти.

Как чернело небо, как оно рвалось на лоскуты и летало кругом.

А вот что отцы бились с Сатаной — Диана не знала. Борн говорил о тех днях уклончиво, вскользь. Мол, отнял мир людей у Сатаны и всё тут. И ничего толком не объяснял.

— Это была страшная битва, — тихо сказал Хел. — Сатана не был побеждён. Но он рассердился за то, что Фабиус и Борн не подчинились ему, и объявил договор с людьми о магистериум морум разорванным. Мир людей начал умирать, разваливаться на куски. И тогда Борн заключил новый договор. Со стихиями. И мир стал таким, какой он сейчас есть.

— А что за м-морум такой? — влез Малко.

— А магия была утрачена, потому что Сатана на нас рассердился? — перебила его Диана.

— Потому что изменилась сущность нашего мира, — Хел опять улыбнулся. Насмехался он, что ли? — И старый договор о магистериум морум был разорван.

— А что это был за договор? — продолжала пытать Диана.

— О том, что адские твари не должны нападать на людей. А все людские души после смерти идут в Ад, — терпеливо пояснил светловолосый.

— О, так это так в церкви говорили! — обрадовался Петря.

— Фиг им теперь, а не души! — подхватил Малко.

— Значит, магия тоже была частью этого договора? — осенило Диану. — И она исчезла вместе с ним?

Хел кивнул

— Но ведь Борн всё так же владеет магией!

Диана решила, что поймала светловолосого на вранье, но тот лишь улыбнулся и пояснил, как маленькой:

— Борн заключил новый договор. Стихии подчинились ему, как сущему. Да и черти быстро подобрали к ней ключ. Они ведь тоже адские твари и умеют видеть сущность стихий. Но каждый из человеческих магов должен теперь заново находить утраченную магию. И не у всех это выходит.

— Так ты — маг? — в лоб спросила Диана.

— Совсем немного, — ответил светловолосый уклончиво. — Я — приёмный сын книжника Акрохема. В его доме есть много книг, и они помогают мне понять новый мир.

Диана смерила нового знакомца оценивающим взглядом. А может, эта затея с учёбой не так уж и плоха?

Она научится магии, будет как Борн — всесильная, всемогущая и…

— Трактир! — заорал Петря. — Вот там, гляньте! Коновязь! И дым такой из трубы идёт жирный!

Парни пришпорили коней, и Диана тоже послала Фенрира в галоп, позабыв про то, что новый приятель держится за её стремя.

И только осадив жеребца у трактира, она заметила, что Хел стоит рядом, нисколько не запыхавшись.

У коновязи ругался старенький конюх. Три стоящие там лошади были почти загнаны, а глупые хозяева бросили их.

Коней надо было поводить, и Малко с Петрей взялись помогать конюху, а Диана пошла в трактир. И Хел тенью скользнул за ней.

Трактир был большой, нарядный, разделённый перегородками вроде плетней с горшками, придававшими ему почти домашний уют.

Столы были скоблёными добела, вместо лавок — удобные стулья. Где-то в глубине бренчал менестрель, пахло пирогами.

На сердце у Дианы сразу же потеплело. В Лимсе — какие пироги? Капуста с зимы да дичь или солонина. А тут — сразу видно столица.

М-м…

— С чем пироги? — спросила она у подскочившего паренька — помощника трактирщика.

Таких пареньков по уютному залу сновало ещё двое. Наверное, были в трактире и девицы, но не сильно высовывались.

Трактир-то придорожный, а время — неспокойное. Пареньки были здесь сразу и официантами и вышибалами.

— Со свининой пироги и с грибами. А сладкие — с ягодами! — паренёк весело улыбнулся гостье.

— Неси все! — объявила Диана. — И пива побольше!

— Есть ещё рагу… — начал перечислять официант.

— Да ну его, это рагу! Это для рогоносцев! — провозгласила девушка на весь зал. — Тащи пироги!

За соседним столиком засмеялись. Потом козлетоном запел менестрель:

Белая дама, шлейф невесомый,

Ласковые глаза.

Белая дама, сказку попробую

Я про тебя рассказать…

Диана фыркнула: любовные песни ей не нравились. Вот если бы менестрель пел про сражения, тогда ему ещё можно было простить такое ужасное блеяние, а так…

Она огляделась. Солнце едва перевалило за полдень, а народу в трактир набилось уже до половины зала.