Сломанная тень

Так было подписано полученное им сегодня письмо.

«Почему шантажистка решила раскрыть инкогнито?» – задумался Тоннер.

– Проходите! Проходите! Они-с предупреждали, что ночью гостей ждут! Коли полтинничка не жалко, провожу. На самом верху света нет. А я вам лампою…

В гостиной Шнейдер развернул полевой госпиталь: в вольтеровском кресле полулежала Марфуша, на диван водрузили Филиппа Остапыча, на оттоманку – Рооса. Этнографа нашли будочники, отправленные Яхонтовым в погоню за Тихоном. Сам он с ними не пошел – бесполезно. Швейцар с этнографом дышали, иногда стонали, но привести их в чувство Борис Львович пока не мог.

– Словно бревном огрели! – удивился он, рассматривая синяки на лицах.

– Кистенем или кастетом, – равнодушно обронил опытный Яхонтов.

Он аккуратно вытряхнул на журнальный столик вещи из найденных на тротуаре заплечных мешков. В первом обнаружились столовые приборы, кольца, бусы и прочие ценности. Содержимое же второго сильно озадачило Петра Кузьмича: монашеская ряса, моток крепкой веревки, странная колода карт – одни дамы треф, футляр от пистолетов с шомполом и пулелейкой, рояльная струна и медальон с портретом молодого человека в мундире Коллегии иностранных дел.

– Не знаете, кто это? – спросил Петр Кузьмич Угарова.

– Владимир Лаевский, сын хозяина дома.

– Инициалы, значит, В.Л. А на пистолете, из которого в Пушкова пальнули, – К.Я. И на футляре, кстати, тоже.

– Константин Ярош, – предположил Денис.

– Кто это?

– Друг Владимира Лаевского. Увы, ныне покойный… – И внезапно Денис вспомнил: – Из пистолета с теми же инициалами Ухтомцева убили!

– Не убили, – оборвал Яхонтов. – Застрелился. А вы, сударь, откуда про то знаете?

Угаров не выдержал тяжелого взгляда, отвел глаза в сторону, покраснел. Избавил его от необходимости отвечать генерал Лаевский, неожиданно вошедший в гостиную:

– Что здесь происходит? Кто вы? И что делаете в моем доме? – Андрей Артемьевич так торопился, что не снял в прихожей шинель.

– Следственный пристав Яхонтов! – отрапортовал Петр Кузьмич. – Вас пытались ограбить, господин генерал…

– Ограбили, ограбили, белорыбицу ограбили, – заверещала с кресла Марфуша.

– Как это пытались? – грозно спросил Андрей Артемьевич. – Забрались, а красть передумали? Доложите, как положено, пристав!

– Отряд полицейских под моим руководством прибыл, когда вор еще находился в доме. Услышав требование сдаться, преступник попытался спастись бегством и в панике бросил украденное. Взгляните…

– Мамина брошь! – воскликнула Ольга Змеева. Она выглядывала из-за плеча Андрея Артемьевича. – Единственная память!

– Молодцы! – похвалил генерал. – Как вас там…

– Яхонтов, ваше высокопревосходительство.

– Вор где? В участке?

– Нет, господин генерал.

– Ах! Вот он! Сразу и не заметил! – подслеповатый Лаевский увидел лежавшего на оттоманке Рооса. – Ну, вы его и отделали! Поделом! Будет знать…

– Хм! Господин генерал! Это иностранец! Пытался помочь нам…

– Иностранец? – не удивился Лаевский. – Эй, полковник! Не об этом ли господине вы толковали дорогою?

Терлецкий вошел в гостиную и не смог скрыть радости:

– Боже! Мертв!

– Роос жив! – повернулся к полковнику Угаров.

– Господи, а с Филиппом что случилось? – генерал разглядел швейцара.

– Ограбили, ограбили, белорыбицу ограбили, – снова завела Марфуша.

– Я не закончил доклад, ваше высокопревосходительство! – продолжил Яхонтов. – Преступник при задержании оказал яростное сопротивление! Ранил в ногу надзирателя Пушкова – его на телеге в хирургическую академию повезли, а швейцара и господина иностранца ударил по голове.

– Чем? – с интересом спросил Терлецкий.

– Кастетом, наверное…

Федор Максимович снова обрадовался. Даже если Роос к утру очнется, с таким синяком к императору явиться не посмеет.

– Безобразие! – возмутился генерал. – Я буду жаловаться, пристав! Полиция для того и создана, чтобы не допускать подобного! Грабителям место на каторге! А у вас они разгуливают, вламываются в дома! Слыханное ли дело? Генерала ограбить!

– Вор проник к вам в дом не сегодня! – мягко возразил Яхонтов.

– Что?

– Он жил здесь! Вор – слуга вашего племянника, Тихон.

Марфуша знай блажила:

– Обворовали, обворовали белорыбицу…

– Не волнуйся! – попыталась успокоить блаженную Ольга Змеева. – Все, что украли, нашлось. Вон на столике…

– Деньги! Деньги мои украл! Все, что на церковь копила…

– Денег мы не нашли, господин генерал, – признался Яхонтов.

– Так что вы тут делаете? – возмутился Лаевский. – Езжайте, ищите! Ловите вора!

– Слушаюсь! Один лишь вопрос! Где ваш племянник?

– Не знаю! Зачем он вам?

– У меня предписание доставить его к обер-полицмейстеру! – объяснил Яхонтов.

В гостиную вплыла Софья Лукинична.

– Сашенька – талант, не то, что некоторые! – Софья Лукинична не отказала себе в удовольствии поддеть Угарова. – Ему сам Великий князь картины заказал, аванс сегодня прислал…

– Что? – вскочил Денис со стула.

– Что слышал!

– Аванс большой?

– Тридцать пять тысяч!

– Господа! Быстрее! В спальню! Александр деньги в бюро хранит!

И подъезд тот же самый… Нехорошие предчувствия терзали Тоннера. Вдобавок заныло правое колено, всегда предвещавшее Илье Андреевичу свежий труп.