Сломанная защита (CИ)

— У тебя получается, даже не сомневайся. Надеюсь, у Андрея действительно есть какой-то план. Он хороший парень, — ее губы трогает мягкая улыбка: — немного упрям, слегка максималист, но в целом — мы с отцом очень гордимся им. Приезжай к нам в гости, мы будем рады. Мне не терпится узнать тебя поближе, — и неожиданно целует меня в щеку.

***

Здорово вот так просто ничего не делать целые день и вечер.

Пока Андрей отвозит маму, я забираюсь в его гардеробную, подтвердив свое предположение о тонне костюмов и рубашек с галстуками. Провожу пальцами по тканям и улыбаюсь, потому что мне нравится быть частью его жизни. Под музыку примеряю одну из рубашек, красуюсь перед зеркалом — есть что-то особенное и жгуче сексуальное в том, чтобы надевать вещи своего любовника, находясь у него в гостях. Ощущение безграничного счастья переполняет меня, когда Андрей возвращается и на мой вопрос, не против ли он, удовлетворенно качает головой.

Мне нравится у него дома, немного пустовато, но, наверное, так и должно быть в холостяцкой берлоге. Если добавить немного приятных мелочей, заменить шторы и светильники, то станет просто идеально.

Дальше мы проводим время в постели, Андрей притворяется, что у него давно ничего не болит и что его не мучает похмелье, я играю с его пальцами, черчу узоры на пострадавшей груди. Мы болтаем обо всем и ни о чем. Делимся последними новостями, планами на ближайшее время.

— В последний раз я так напился на выпускном в универе, — признается он мне, улыбаясь.

— Да? И чем все закончилось?

— Честно? Заявил в лицо Новиковой, что ненавижу ее.

— Ого! А она?

— Ответила при всех, что будь она помоложе, то охотно бы со мной переспала, — не в силах сдержаться, я начинаю смеяться вслух, он тоже улыбается: — Было неловко.

— Новикова за словом в карман не полезет.

— О да, — кивает Осадчий. — Она умеет осадить. Кровушки моей попила за годы учебы… Но ничего, теперь моя очередь. Мы ведем одно дело, в котором я проигрывать не собираюсь.

— Ты ведь у нее любимчик, потому и спрос был выше. Эй, Андрей, ты правда не понимаешь, что она тебя обожает?

— Лучше бы она кого-то другого обожала. На самом деле она злопамятная и довольно мелочная, но… умная, конечно, тетка. Ничего не скажешь.

Я смеюсь еще громче, обнимаю за шею, целую в щеку, он снова улыбается.

***

— Я немного переживаю из-за того, как поступила с Оксаной. Все же мы раньше дружили, я зря показала ее переписки. Так злилась, Андрюш, что не могла остановиться. Мне хотелось, чтобы ее все ненавидели так же сильно, как я.

— Людей, которые имеют совесть, имеют все подряд, — отвечает он задумчиво. — Поэтому не переживай даже. Иногда нет ничего страшного в том, чтобы немного выплыть за берега и укусить в ответ. Мы ведь все живые неидеальные люди. Это очень мило, что ты мучаешься угрызениями совести после того, как она едва не прос*ала твой магазин.

— Ты умеешь поддержать и успокоить.

— Работа такая.

***

— Вы часто общаетесь?

— С Тоней? Ее зовут Антонина, но все зовут Тонькой, какая пока из нее Антонина? Пару раз в месяц видимся. Она хорошая, просто… — он старательно подбирает слова, чтобы я не восприняла информацию в штыки, но это зря, потому что я не собираюсь с ним ссориться из-за прошлого. Вожу пальцем по его груди, внимательно слушаю. — Ей сложно, растет без родителей. Начала встречаться с мальчиком, месяца не прошло, как он стал настаивать на сексе. Она растерялась, отказала, а он пригрозил, что бросит ее. Кусок дерьма. Мы с ней поговорили, я объяснил, что никогда нельзя вестись на шантаж, тем более сексуальный. А от этого пацана надо бежать без оглядки. Секс — это чудесно, но не стоит торопиться с первым разом, ломать себя, если не готова. Ей шестнадцать, но такой ребенок еще.

— Наверное, ты для нее супергерой.

— Думаю, она меня идеализирует. Это пройдет, когда она подрастет и поймет, чем я зарабатываю на жизнь.

— У вас доверительные отношения?

— Да. У нее бабушка строгих взглядов, и Тоньке не с кем поговорить. Ей бы маму или старшую адекватную сестру, но есть только я да подружки. Долгое время ее бабушка была категорически против нашего общения, я особо и не стремился, только деньгами помогал. А потом бабуля слегла в больницу и отправила Тоню к своей сестре в другой город, а та работает посменно, еще и любит приложиться к бутылке. Тонька в сети нашла номер моей фирмы, позвонила, спросила, могу ли я занять ей денежек на еду. Тетя пропала на двое суток, а дома хлеб закончился. Ей тогда десять было. Я, конечно, забрал ее к себе, благо было лето, у мамы отпуск, она ко мне переехала, присматривала за девочкой. Бабушка поправилась, и с тех пор мы общаемся.

— Какой кошмар. Дай Боже здоровья бабушке. И тебе, Андрей. Конечно, ее ни в коем случае нельзя бросать.

— Ты к ней не ревнуй, она для меня всегда будет ребенком. Она мне, конечно, не чужая, но нуждается во мне больше, чем я в ней.