Сломанная жизнь

— Почему, по-твоему, заземление не сработало? — спросил доктор Томас, пока Аарон, скрутившись в клубок, сидел на мягком, широком кресле в комнате отдыха. Кожа шоколадного цвета практически полностью поглотила его крохотную фигуру, но Аарону было удобно. Он не мог с точностью сказать, что чувствует себя в безопасности, но обычно был удовлетворён. Сейчас найти удовлетворение он не мог, потому что Спенсер был необычно тихим всю лекцию, по дороге домой и сидя на полу во время терапии Аарона. Сам Аарон не мог не думать, что Спенсер по какой-то причине злится на него, или, может быть, он просто не хотел больше тусоваться с фриком. Аарон определённо мог это понять. Потребовался каждый грамм самоконтроля, чтобы преодолеть унижение после произошедшего в пятницу и зайти обратно в класс. Он ненавидел сталкиваться со Спенсером и доктором Майером, чувствуя себя таким слабым и худшим из всех людей на планете.

— Я не знаю, — машинально ответил Аарон, пожимая плечами и крепче сжимая руками своё тело. Если он сожмёт себя достаточно крепко, может быть, сможет исчезнуть. Аарон хотел исчезнуть — особенно, если это означало, что он скроется от взгляда Спенсера. Он жил под огромным прожектором, яркость которого подчёркивала все его недостатки.

— Сегодня я хочу поработать над определением некоторых твоих триггеров. Если ты научишься избегать этих триггеров или хотя бы контролировать свою реакцию на них, будет меньше этих изнурительных приступов, — сказал отец Спенсера, откидываясь на спинку дивана и записывая что-то в своём маленьком блокноте. Всегда присутствующий диктофон лежал посреди стола перед Аароном. И указывал на него с обвинением. — А теперь, расскажи мне, что произошло прямо перед эпизодом.

Аарон вздохнул. Все выходные он сильно старался не думать об этом, а теперь доктор Томас хотел всё разобрать. Каждый раз, когда он думал о произошедшем, он видел только испуганное лицо Спенсера.

— Доктор Майер просто сказал мне, что хочет взять меня на должность своего помощника, — Аарон не мог поднять на них взгляд, стыд от его регресса обжигал желудок. — Он всё продолжал капать мне этим на мозги. Комната стала очень маленькой, и я должен был оттуда выйти. Я не знал, что ещё делать. Развернувшись, чтобы уйти, я в кого-то врезался. И почувствовал боль, когда мы столкнулись. Боль ударила в голову, и всё началось. Кабинет внезапно растаял, и я вернулся в гараж. Джульетта кричала. Там были мужчины, — Аарон закрыл глаза, пытаясь заблокировать изображения, которые видел в мыслях.

— Хорошо, остановись. Как ты думаешь, что спровоцировало флешбэк? Боль или столкновение с человеком? Есть другие факторы? Ты вообще был уставшим или напряжённым? — спрашивал доктор Томас, поспешно делая записи в блокноте.

Аарон пытался вернуться к тому моменту и вспомнить с идеальной ясностью кабинет, где они со Спенсером показывали доктору Майеру свой проект. Всё шло так хорошо, пока доктор Майер не поднял тему должности ассистента преподавателя.

— Думаю, это началось со стресса и унижения из-за разговора, — сказал Аарон. — Нормальный человек мог бы поговорить со своим профессором о том, чтобы работать на него, но я думал только о том, с каким ужасом провалюсь. Мне нельзя доверять, на меня нельзя рассчитывать. В дождливые дни я прикован к постели, и что тогда он будет делать?

— Значит, это началось со страхом провала.

— Это началось с моей трусости, — возразил Аарон и опустился глубже в кресло, пытаясь потеряться в его глубинах.

— Ты. Не. Трус! — крикнул Спенсер, и Аарон в ошеломлении посмотрел на него. Он заметил, что доктор Томас тоже смотрит на своего сына. — Ты. Очень. Смелый. Только. Потому. Что. Живёшь. Не. Знаю. Смог. Ли. Бы. Я.

— Это не смелость, Спенсер. У меня нет другого выбора, — прояснил Аарон. Спенсер слегка раскачивался назад—вперёд, сидя на полу, но не делал никаких попыток встать или подвинуться ближе к Аарону.

— У тебя были мысли о суициде? — спросил доктор Томас, и Аарон задумался. Такие мысли были, и много, но он не доверял хорошему доктору достаточно, чтобы озвучить эти эпизоды вслух. Он знал, что если доктор Томас подумает, что Аарон опасен сам для себя, то не будет выбора, кроме как запереть его где-нибудь. Он будет в клетке, вдали от своей семьи, вдали от Спенсера. Его горло сжалось вокруг ответа, но он не мог соврать.

— Разве не у всех они бывают, время от времени? — уклончиво ответил Аарон.

— Это. Не. Ответ, — тихо произнёс Спенсер, и Аарон увидел отчаянную грусть на лице своего друга. Аарон пальцами провёл по складкам на ручке кожаного кресла, напряжённо глядя на свой прогресс. У него не было ответа, который они хотели услышать, так что Аарон выбрал правду.

— Иногда, — прошептал он. Ушло необычайно много времени на то, чтобы прочертить пальцем длинную линию у края кресла. В комнате отдыха повисла тишина. Аарон слышал только тиканье часов где-то в стороне. Он считал секунды, пытаясь отвлечь свой разум от тёмных мыслей, которые угрожали его заполонить.

1... 2... 3... 4...

— Ты когда-нибудь пробовал? — спросил доктор Томас.