Сломанные девочки

Это вовсе не была похвала. Фионе показалось, будто она раскрыла личный секрет Роберты, вторглась на ее территорию.

– Соня когда-нибудь упоминала Равенсбрюк? – спросила она.

– В то время никто не говорил о войне, – ответила Роберта. – Мы были всего лишь девчонками. Нам никто ничего не рассказывал.

Это не был ответ на ее вопрос.

– А что насчет вашей семьи? Родные тоже не говорили с вами на эту тему?

– Нет, – тут же ответила Роберта, а затем повторила еще раз, но мягче: – Нет.

– Ваша семья когда-нибудь навещала вас в Айдлуайлде?

– Всего пару раз за все время. Нам всем было нелегко, когда меня отправили в школу

– Потому что вы перестали разговаривать после того, что случилось с вашим дядей, – продолжила Фиона.

Роберта посмотрела на нее.

– Да, – ответила она ледяным голосом. – Прошу прощения, но могу я узнать, откуда вам это известно?

– Это было в вашем деле.

– В моем деле?

– Из Айдлуайлда.

Тон Роберты стал еще холоднее.

– Никаких дел из Айдлуайлда не сохранилось. Весь архив был утерян.

На секунду Фиону как будто пригвоздило к месту острым взглядом Роберты. Даже несмотря на ее пожилой возраст, этот взгляд впечатлял, если не сказать пугал. Фиона поняла, что Роберта злится, потому что думает, что она лжет.

– Не был, – ответила она. – Документы существуют. Я их читала.

Она решила не упоминать сарай Сары Лондон и коробки с бумагами в своей квартире.

– Это невозможно.

– Тогда откуда мне известно, что вас отправили в Айдлуайлд, после того как вы стали свидетельницей попытки суицида? Ваш дядя пытался застрелиться. В газетах об этом не писали.

Разумеется, она это проверила. Журналист всегда остается журналистом.

Роберта поджала губы, размышляя.

– Мой дядя Вэн вернулся с войны с тяжелым посттравматическим стрессовым расстройством, хотя в то время этого термина еще не существовало. Он был в очень плохом состоянии, но все просто советовали ему подождать, и все пройдет. – Она моргнула и посмотрела в окно. – Когда мне было 14 лет, я зашла в наш гараж и увидела, как он сидит в кресле, наклонившись вперед, с дулом пистолета во рту. По радио играли старую военную песню. Он плакал. Он не подозревал, что дома есть кто-то еще.

– И что произошло дальше? – мягко спросила Фиона.

– Я закричала. И дядя Вэн понял, что я все вижу, но продолжал сидеть неподвижно. Не мог выстрелить себе в голову у меня на глазах. Так что я в какой-то степени спасла ему жизнь. – Роберта снова повернулась к Фионе: – После этого я не могла говорить. Не знаю почему, наверное, от шока или стресса. В те времена люди не умели помогать другим – да мы и сейчас едва ли этому научились. – Она сделала паузу. – Поэтому родители отправили меня в Айдлуайлд, а когда я уехала, отослали дядю Вэна в психиатрическую лечебницу и оставили там против его воли. Вместо того чтобы проявить к нему хоть какое-то участие, они решили, что он позорит семью. Я тоже позорила семью, потому что меня нужно было водить к психиатру, а в то время этого стыдылись. Как вы можете догадаться, у меня были образцовые родители.

– Я вам сочувствую, – сказала Фиона. – А вы сами не считали, что ваш дядя сошел с ума?

– Нет. Я его жалела, и мне было грустно. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что мне довелось увидеть, что я перестала говорить и что меня отправили в интернат. Это только усиливало его чувство вины. Брак моих родителей распался на следующий год, и они решили, что для меня будет лучше остаться в школе, ведь им по-прежнему было стыдно. Закончив Айдлуайлд, я пошла учиться на юриста – отчасти затем, чтобы найти законный способ освободить дядю из лечебницы и помочь другим людям вроде него. Я хотела, чтобы у них больше не отбирали свободу, дома, детей и собственность. Тот день в гараже определил всю мою жизнь.

– Как вышло, что после всего, что случилось, ваши родители согласились оплатить обучение в юридической школе? – спросила Фиона.

– Если захотеть чего-то по-настоящему, можно найти способ.

Еще один уклончивый ответ на прямой вопрос, но прозвучавший легко и гладко. Роберта Грин была адвокатом до мозга костей.

– И что в итоге, у вас получилось освободить дядю?

Роберта улыбнулась:

– О да. Я его вытащила. На это ушло некоторое время, но я помогла ему найти работу и начать новую жизнь. Эта задача оказалась не из легких, но я использовала все возможные средства. Ему стало лучше. В 1973 году он женился, хотя ему было уже за 50, на своей бывшей соседке, которая многие годы была тайно в него влюблена. Они прожили вместе 20 лет до его смерти. Большую часть своей карьеры я безвозмездно помогала и другим бывшим военным. И это лучшая часть моей работы.

– У вас есть дети?

– Да. Мой муж Эдвард умер от рака в прошлом году. Наш сын живет в Коннектикуте, а дочь в Австралии, в Сиднее. Внуков у меня нет, но, как мне кажется, оба моих ребенка счастливы. По крайней мере, я все для этого сделала, и муж мне помогал.