Сломанные личности (СИ)

Саманта попыталась прорваться к благодати, нащупав рядом ладонь неподвижного ангела. Ничего. Как будто её заблокировали, лишив почти всего, что она умела.

Следующая картинка, которую девочке было позволено увидеть — это табличка с адресом. Тем же самым, что был в чужих воспоминаниях, неужели, они преодолели всё то расстояние, что отделяло их от нужного места? Как? Сколько вообще времени прошло? Душная пелена власти двойника совершенно сбивала с толка, не давая не только контролировать своё тело, но и осознавать ход времени. Саманта не была уверена в этом, но кажется, с Сэмом и Кастиэлем она такого не делала. Впрочем, те могли использовать её тело в любом состоянии, даже когда она спала — значит, отдых им был не нужен, верно? Неужели, вот так, в подвешенном непонятно-где-и-когда состоянии они провели всю ту неделю, что их тела были под воздействием Пустоты?

И ладно, чёрт, они ведь не жаловались, но… Но Саманта ведь всегда знала, сколько провела в этом месте. Неужели, она больше не главная в этом теле? Почему? Как?..

Это супер-прошитые заклятиями и прочими всякими штуками двери бункера было ломать сложно. Обычную входную в старом домишке — легко и просто, особенно имея при себе благодать ангела. Так поступила странная гостья, что ворвалась в дом Роджерсов в шесть часов утра.

Лидия, высокая худая женщина, никогда не подвергалась нападениям хулиганов или маньяков. За всю свою достаточно долгую жизнь. Ни разу к ней не притронулись без разрешения, никто не врывался в её дом. Её муж, может, что-то подобное и скрывал — но он был непутёвым мальчишкой, вставшим на путь истинный. Тем не менее, эта девчонка, пригвоздившая их к месту чем-то невидимым, вряд ли была приветом из его далёкого прошлого.

Лидия взглянула на мужа. Тот покачал головой, дёргая руками и показывая, что тоже всё ещё не может сдвинуться. Девочка, прервавшая их ранний завтрак, как раз вернулась в эту минуту — с ножницами в руках, она вышла с кухни и приблизилась к семейной паре.

— Что вам нужно? — дрожащим голосом спросила женщина, стараясь не смотреть в глаза налётчице. Девочка склонила голову набок, щёлкнула ножницами — одна из её растрепавшихся тонких косичек упала на пол. Это всё она совершила молча, совершенно никак не комментируя происходящее и не отвечая на вопрос. Словно актриса в дорогом триллере. — У нас нет денег, но в комнате лежат драгоценности, можете их забрать, только… — Лидию снова перебили громким щелчком больших лезвий. Упала вторая косичка. Но ножницы незнакомка не отложила. Присела рядом с женщиной на корточки, заставила смотреть на себя.

— Своих главных драгоценностей вы уже лишились, Роджерсы, — негромко сказала она. Лидия часто заморгала, стараясь хотя бы вдохнуть — несмотря на то, что девочка даже не прикасалась к ней, женщине было почти нечем дышать.

— Я не понимаю, — подал голос муж, — что вам нужно?

— Мне нужно, — незнакомка выпрямилась, — чтобы вы вспомнили, как предали свою дочь, — Роджерсы быстро переглянулись. Саманта криво усмехнулась. — Помните её, да? — она перехватила ножницы так, словно хотела ударить ими, как ножом. — Помните свою маленькую Джейн?

— Мы не виноваты в том, что произошло, — быстро сказал мужчина. — Её забрали. Мы пытались вернуть нашу девочку, но… — Саманта приложила палец к губам, и он замолчал.

— Тс-с-с, — прошептала она. — Я выясню всё сама, не утруждайтесь, — девочка протянула руку ко лбу Лидии. Эван, её муж, на секунду замер, ничего не понимая, но, когда ладонь незнакомки засветилась и соприкоснулась с кожей его жены, он взвыл и заметался. Худший кошмар его ожил.

Транслятор прикрыла глаза, ныряя в чужие воспоминания. Вот та же сцена, только из окна дома: девочки играют, и одна — неудачно падает. Та, что постарше, опускается рядом с ней и прикасается ладошкой к больному месту — последнее, что видит мать, выбежавшая на улицу, это то, как руки старшей дочери вспыхивают бесцветно-ярко. Раздаётся её счастливый смех, а младшая девочка безвольно оседает и больше ни на что не реагирует.

— Что ты натворила?! — кричит Лидия. В голосе её слышится ужас, вполне понятный — может, её стоило бы простить, понять, но… К сожалению, Саманта не успела оторвать от её лба руки, не успела встать и что-то сделать.

Следующая сцена — это холодное утро. Восьмилетняя девочка в отчаянии выворачивает себе руки, пытаясь освободиться от крепкой хватки социального работника, ведущего её к машине. Она кричит и плачет, оборачивается — и мир в её сердце рушится, забирая с собой всё, что было ей ценно. В последний раз Джейн издаёт громкий крик, рыдая, зовёт мать, отца, молит о помощи — но те лишь стоят на пороге родного дома, молча глядя на то, как их дочь забирают. Они знают, что это навсегда, и не утешают её. Не утешают, а стоило бы…