Сломанные сны (СИ)

— Шики-сан? — слова давались с хрипотой от бессилия. — Где я? Что произошло? Где мама и Мики?

— Тебе нужно успокоиться. Ты в больнице, Никки-чан. — Шики резко замолчал, после чего как можно тактичнее попытался узнать: — Ты не помнишь, что произошло?

Никки помнила все. Как убили её мать. Её сестру. Но она отказывалась в это верить, все еще грезя, что все это — страшный сон, и сейчас мама войдет в палату, как обычно потрепав её по макушке. Но вопреки ожиданиям в палату вошел мужчина, которого она едва признала. Насупленный, растерянный и раздражённый, он подошёл к койке, как-то странно взглянув на Шики, и тот, словно поняв его немой вопрос, не без улыбки ответил:

— Это Никки.

Мужчина кивнул.

— Никки, ты меня, видимо, плохо помнишь. Я брат твоего отца, Микия.

— А где сам отец? — грубее, чем следовало, отозвалась Никки.

Микия и Шики переглянулись.

— Ты не помнишь, что произошло?

— Я помню склад, я… я… — голос предательски задрожал. — А потом все как в каком-то кошмарно сне, маму и сестру… их… а я испугалась, убежала.

Микия строго, но понимающе кивнул.

— Верно, мы нашли тебя недалеко от склада в лесу.

— Мама и Мики? Они ведь тоже в больнице? С ними все в порядке?

Шики поднялся с койки, направившись на выход, отчего Никки стало лишь ещё больше не по себе, когда она осталась наедине с этим совсем чужим человеком, чей взгляд ничего не выражал, как и слова:

— Твоя мать и сестра погибли на складе. Склад сгорел вместе с их телами.

Никки не могла произнести ни слова, стеклянными глазами она лишь смотрела вперед, пока слезы струились по щекам.

— Отец, — безжизненным голосом выдавила она. — Я хочу поговорить с отцом.

Он последняя надежда. Отцу она расскажет всю правду, и тогда…

— Никки, мне очень жаль. Кирито тоже погиб на складе во время пожара.

Никки подняла взгляд на дядю и прорычала сквозь зубы:

— Моего отца там не было.

— Он был. Приехал спасти вас, но не успел. Началась перестрелка. Один из баллонов видимо задело, и произошел взрыв.

— Его там не было! — чеканя каждое слово, прокричала юная Авакусу.

Микия устало покачал головой, прикрыв глаза.

— Мне очень жаль, Никки.

— Ничего вам не жаль!!! Где? Где вы были, когда моей сестре резали глотку? Когда мою мать били ножом, а потом застрелили? Где вы были, когда мой отец кинулся спасать нас?

Будущий молодой глава бледнел с каждым произнесенным племянницей словом. Трудно было поверить, что ей всего тринадцать лет, стоило посмотреть в повзрослевший за одну ночь взгляд. Не в силах произнести больше лживых слов, он смотрел в безумные от ярости глаза, горящие янтарным огнем Красного Дракона. В этот момент он понял. Сломалась не Никки, надломилась её судьба. Девочка, что больше никогда не сможет вернуться к привычной будничной беззаботной жизни. Теперь в её сердце поселилась злость и ненависть, отравившая всю её жизнь.

— Ненавижу, — продолжала рычать Никки. — Ненавижу вас всех, Авакусу, Акатацу, — с презрением плюнула девочка. — Я вас всех уничтожу. Когда я вырасту, растопчу ваши гребанные фамилии в грязь, и вы все познаете боль, какую испытали мои мать и сестра.

Микия развернулся, больше не смея обронить не слова. Дверь палаты захлопнулась, оставив захлебывающуюся в собственном горе и гневе девочку, в чьем сердце зародился не погашаемый огонь.

— Мама! — глухой крик вырвался с охрипшим стоном, после которого Никки зашлась кашлем, едва подавляя желание выблевать собственные органы, что, казалось, перекручивало в мясорубке.

Полутьма в комнате из-за закрытых штор не позволяла разобрать, где она очнулась. Но девушка явно очнулась не на своей кровати. Тихая паника прошлась морозцем в поджилках, и юная Авакусу слишком резко подалась вперед, вскочив на ноги, что не желали слушаться, и она больно ударилась о пол, вновь разразившись кашлем. Тело стягивало будто жгутом, от чего Никки скрутилась в калачик, не сдерживая непроизвольные слезы.

«Почему? Почему мамино создание меня убивает?».

Сознание вновь уходило в забвение, но Никки почувствовала, как её подхватили на руки. Стало чуть теплее.

Следующее пробуждение оказалось менее мучительным. Скручивающая боль исчезла, словно была лишь глупым кошмаром. Сухость во рту не позволяла проронить ни слова. Памятуя о первом неудавшемся опыте, Авакусу как можно осторожнее приняла сидячее положение, но её тут же уложили обратно, легонько надавив на плечо.

— Нет-нет, Никки, тебе еще рано вставать, — пожурил добродушный голос со стороны.

Человек в белом халате заставил лечь обратно, и присел рядом, прощупывая пульс на запястье.

— Кишитани… Шинра? — неуверенно спросила Никки.

— Да, собственной персоной. Память в порядке — уже хорошо. Какие ощущения? Что-нибудь болит?

— Голова немного кружится и пить хочется.

Шинра кивнул и потянулся за рядом стоящим графином, наливая воды пациентке.

— У тебя было сильное отравление Хром. Ты была без сознания больше суток. Твой организм очень ослаблен, поэтому нужен постельный режим еще несколько дней. Кстати, у тебя до этого на днях не было, мм, — Кишитани замялся, не зная как можно тактичнее спросить, — воздействия с Хром?