Сломанные сны (СИ)

Слова возражения так и застыли на её устах. Авакусу поднялась, попытавшись остановить Мизуки, но он лишь погладил протянутую руку, сжав тонкие пальцы, и ушел в спальню, хлопнув дверью.

Хаотично проведя руками по лицу, словно пытаясь смыть с себя сладкий дурман, Никки упала на диван, поджав под себя подушку и издав тихий полустон, зажмурила глаза под вспышку молнии, пытаясь провалиться в очередной болезненней сломанный сон.

Комментарий к Глава 15. «По ненависти — по любви» Тысяча извинений за за задержку. Автор в отпуске, заглянула на огонек из интернет кафе. Новые главы появятся скорее всего ближе к середине августа.

====== Глава 16. «У страсти горькое лицо» ======

В этом письме есть какой-то скрытый смысл, но он настолько скрыт, что я сама его не понимаю. Может, я просто уже схожу с ума, и мне нужно выговориться хотя бы на бумагу, или я действительно лелею надежду, что это письмо попадёт тебе в руки. Чёрта с два, я даже не знаю, жива ли ты вообще? Может, умерла где-нибудь в подворотне и тебя сожгли с десятками других бездомных? Или же сбежала из страны, вернувшись обратно в США? Или вообще куда угодно, лишь бы подальше от меня.

Чёрт, больше похоже на суицидальную записку, осталось только написать в конце: «P.S. Прошу винить во всём Акатацу и Авакусу».

Нет, пожалуй, эту часть я всю вычеркну и нацарапаю что-нибудь попафоснее.

Мои пряничные сны имеют горько-сладкий вкус. Начинаются счастливо, но заканчиваются очередной порцией слёз и спазмов по всему телу, кровью, что бежит по остывающим венам, требующим продолжения. Моя ломка — мои сломанные сны.

Разбитые грёзы, сломанная судьба, осколки, что я собираю как мозаику. А точнее как разбитый стакан с помощью клея, но в итоге получаю лишь хреново склеенный стакан с дырками и трещинами, сквозь которые проливается вода.

Наивный ребенок, застрявший в одном моменте, жадно воспроизводящий его сотни тысяч раз, так отчаянно боящийся идти дальше. Я застряла, когда нас сломали. Разбили одно целое.

И всё, что я теперь хочу, — собрать чёртов стакан по осколкам. Собрать по крупицам выплаканных слез мои сломанные сны.

Сны — зеркало подсознания. Как психологически-напыщенная чушь. Осколки, что собирает наше сознание от давно разбившейся вазы как старуха-скряга, и прячет его по полочкам, открывая лишь когда эфемерный шум, подобно помехам телевизора, смолкает. Глупые счастливые моменты, которые я склеиваю в чашу, которая больше никогда не станет такой, как прежде. Простая дешёвка, плагиат. Суррогат чувств. И тем не менее, понимая всё это, я продолжаю склеивать мои сломанные сны.

Слушай, а сейчас наверное это прозвучало слишком пафосно и сентиментально? Хотя в этом есть доля правды, я действительно верила, что мы можем собрать разбитый стакан и как и раньше пить из него, наслаждаясь живительной влагой.

Но в итоге, сколько от судьбы ни убегай, она всё равно настигнет врасплох.

Рядом со скомканными исписанными листами лежат две таблетки Хром. Если я приму их, то умру уже точно. Я не знаю, это эгоистично или благородно с моей стороны? Я не знаю, как лучше взглянуть на эту ситуацию. Ну, благородство наверное всяко лучше эгоизма, выберу его.

Хотя, знаешь, я даже смогла найти своё маленькое счастье и без Хром. Хотя я бы назвала это больше мазохистским счастьем, учитывая в каком я положении.

Всё-таки я схожу с ума, пора кончать с этими записками сумасшедшей. Все равно они дойдут лишь до мусорки.

P.S Прошу винить во всем… Мизуки Акабаяши.

Комната, погружённая в полнолунный мрак, освещалась лишь не спящим городом, покрытым искусственными звездами. В очередной безумный день, так похожий на остальные, Акабаяши вернулся, вновь застав «измученную пленницу» у себя в покоях. В его рубашке она смотрелась слишком раскованно и притягательно, как подарок в красивой, но обрамленной шипами упаковке. Немного отросшие локоны хаотично разбросаны на красных шелковых простынях, как и руки поперёк кровати. Она скорее напоминала брошенную хозяином куклу. Такая же неестественная, словно заготовленная заранее поза.

И снова он не стал будить её, направился в душ, чтобы смыть очередной сор подпольного мира и чужую кровь, что будут лежать всё равно на его совести, сколько ты её ни оттирай.

Но что было хуже всего, он зашел в тупик. Звонил Изая, заявив, что ему якобы звонила Кукла. Но почему-то эту информацию мужчина упрямо игнорировал, будучи полностью уверенным, что Кукла сейчас спит в его постели. Ну и чего он ждет? Искреннее раскаяние? Кажется, Никки дала ясно понять, что не собирается сознаваться. А значит, её нужно выпустить и поймать с поличным.

Когда мужчина вернулся в спальню, лениво накинув полотенце на плечи, Никки всё так же лежала в той же позе. Ему даже на мгновение показалось, что она не дышит… Или не показалось?