Сломанные тела

При ударе Юрчик вылетел из тела, словно пассажир, дернувший стоп-кран, и тут же мощная сила потащила его назад. Он застонал, всматриваясь помутневшим взглядом в ее улыбку. «Прости, была занята…» – накатывала кровавую борозду заевшая пластинка.

– Чем же ты была занята? – закричал Юрчик. – И, главное, с кем? С этим уродом?!

Обида клокотала и жгла изнутри.

«А Дашка – девочка что надо, – ухмылялся Генка. – Повезло тебе. Наверное, каждый день с ней кувыркаешься».

Воздух в легких расплавился.

– Генка знал, что у нас с ней ничего не было! Какой же я лох! Жалкий лошара! Дашенька ему рассказала, что я был просто мальчик на побегушках, а потом они ржали с меня… после секса! Да у нее все это время секс как раз был. Ну почему я еще живой?!

Огненный кисель окутал Юру. Было душно, тело немело и не слушалось, привкус протухшей рыбы во рту мучал его рвотным рефлексом.

– А ведь это они этим занимались не в первый раз… – разряд электрического тока заставил содрогнуться. – Они же на фото совсем не стесняются друг дружку… – Юрчик стонал, бессознательно вращая глазами. Он лежал в луже собственной крови, хлеставшей из шеи и рваной раны, из которой торчала сломанная бедренная кость. Вокруг Юры телефонов было больше, чем людей. Одни снимали его, стоя в стороне, другие чуть ли не топтались по его крови, кто-то делал селфи на фоне распластавшегося тела.

– Безмозглые скоты, сами завтра будете на его месте! – кричал обезумевший от гнева местный бездомный, который всегда раздражал Юру своим прямолинейным взглядом без эмоций.

Димон заметил толпу людей возле своего дома, подошел ближе и теперь с ужасом смотрел на причину этого столпотворения. Придя в себя, он дрожащей от волнения рукой достал телефон и набрал мать Юрчика, не решаясь подойти ближе.

– Дима, здравствуй…

Он бросил трубку, не в силах вымолвить ни слова и, развернувшись, быстро убежал, не понимая, что делает.

– Ну и вали, тоже мне, друг называется! – задохнулся от гнева Юрчик, глядя в спину убегающему. – Да пошли вы все!

Приехала скорая. Краснощекая фельдшер в белом халате, кинув на Юру равнодушный взгляд, достала из кармана батончик гематогена.

– Вы же меня заштопаете, док? – попытался изобразить из себя кинозвезду Юрчик, подмигнув взволнованной медсестричке с красивыми голубыми глазами. Девушка проигнорировала юмор. Она растеряно оглянулась на фельдшершу, которая приканчивала гематогенку, и достала телефон.

– Катя… – Юрчик понял, что знает, как ее зовут. – Катя, позвоните Дашеньке… – застонал он.

Приехала полиция, и бледная Катя с тётей-гематогенкой уехали не попрощавшись.

– Позвоните Дашеньке и скажите, что я здесь, – умолял он полицейского, который фотографировал Юрчика на телефон.

– Скажите, что я ее все равно люблю! – кричал другому полицейскому, пытаясь подняться, пока тот выскребал из-под его ногтей грязь и ссыпал в полиэтиленовый пакетик.

Потом появился серый микроавтобус с выцветшим крестом морковного цвета на облупленном боку. Два молчаливых медбрата в серых халатах бесцеремонно запихнули Юру в брезентовый мешок и грубо бросили на пол автомобиля. Юрчика это возмутило.

– А вы не охренели, козлы? Вы что творите?! – кричал он, пытаясь подняться, но тело совсем не слушалось. Оба медбрата не реагировали на возмущения и угрозы Юры. Автомобиль выплюнул облако черного дыма и медленно пополз по улицам города, постанывая всеми железными суставами. Худощавый санитар с бледными синяками под глазами закурил и поставил свои ноги Юре на грудь.

– Убери ноги, козел! – заорал Юрчик, но санитар на него не обратил внимания. – Я тебя найду, и ты пожалеешь, урод! Тебе хана! – шипел Юрчик. – Я всё про тебя знаю! Кстати, я действительно всё знаю, – удивился Юрчик, – реально всё! Тебя зовут Эдик, тебе тридцать два. Почти год, как Светка подсадила тебя на наркоту. Лузер, она тебя никогда не любила. Ей просто нужен был лошок-спонсор, пока она искала надежного «папика».

Так сложилось, что очередной Светкин «папик» неожиданно умер от восьми пулевых ранений в разные части тела. После этой невосполнимой утраты ушлая не по годам Светлана начала остро ощущать нехватку финансов. Новая соседка по площадке нравилась Эдику, но он всё не решался завязать с ней разговор, а тут «удача» – у Светы заел ключ в дверях. Утром они проснулись в объятиях друг друга, переполненные самыми романтическими чувствами. Накануне свадьбы Света исчезла, прихватив с собой его деньги и семейные драгоценности. С горя Эдик плотно подсел на наркотики. Забыть Свету ему не удалось, а от наркоты отказываться не захотел. В судьбу опустившегося племянника вмешался родной дядя. Суровый офицер запаса привел его в чувство болезненным, но действенным способом. А уже после профилактической обработки пристроил Эдика в больницу медбратом («Для полного вразумления жизни, салага!»), подчеркнув, что у племяши на выбор есть только два варианта: дядин хук слева или та же неприятность, но уже справа.