Сломанные вещи

– Послушай, нам нужно поговорить. Лично. – Я только сейчас вполне осознаю, насколько это чудовищно: мисс Грей – убийца. Поверит ли нам кто-нибудь? Что теперь будет? Опять полицейский участок, опять допросы, опять копы, недоверчиво глядящие на нас. Опять пересуды и сплетни. Даже сама мысль обо всем этом высасывает из меня все соки. – Где ты? – спрашиваю я.

– Иду из дома Хита Мура. Я добралась до него пешком.

Теперь в шоке уже я:

– Ты… что?

– Как ты и сказала, нам нужно поговорить. – Она брезгливо фыркает. – Но у меня не получится. У матери сегодня выходной, и она дома.

– У меня дома тоже, – отвечаю я. – Мой дом все еще в осаде.

– Тогда у Оуэна, – решительно говорит Бринн. И это имя по-прежнему сразу же зажигает искорки в моей груди. Но я так же быстро их затаптываю. – Оуэн тоже должен об этом узнать. Это справедливо и логично. Мы обязаны ему сказать.

Она, конечно же, права – даже если у меня нет абсолютно никакого желания когда-либо увидеть его опять, только не после того, что он сказал. Может быть, несправедливо злиться на человека за то, что ты его любишь, а он тебя нет? Но ведь вообще несправедливо, что чувства не всегда бывают взаимными.

Но это важнее, чем мои чувства. И важнее, чем потеря Оуэна.

– Мы тебя подберем, – говорю я. И поворачиваюсь к Эбби, а она отчаянно мотает головой, одними губами повторяя: нет, нет. Похоже, она в полной панике – глаза у нее закатываются, как у охваченной безумным страхом лошади, на лбу выступает пот – она испугана сильнее, чем когда я ввалилась в ее машину и крикнула: – Гони! – Но я не обращаю внимания на ее панику. – Будешь сидеть в машине, – говорю я ей.

Никто не знал, что именно происходило с детьми, принесенными в жертву Фантому, после того, как он уводил их с собой. Версий было много: ходили слухи, что Фантом забирал их в подземный дворец и там заваливал дорогими подарками; высказывались подозрения, что Фантом использует их в качестве рабов; а еще намекали, что Фантом – это существо, единственное в своем роде, и что он уводит их в подземный город, больше, чем тот, что стоит на земле.

Только одно было известно наверняка: ни одного из этих детей больше не видели живым.

Из «Пути в Лавлорн» Джорджии С. Уэллс

БРИНН

Наше время

Перед домом Оуэна на лужайке установлена табличка с надписью: «Продается». Рабочие уже успели потрудиться над разрушенной террасой. Упавшее дерево убрали, в окна вставили новые стекла, хотя на подъездной дороге все еще припаркован грузовик кровельщиков.

Может быть, удача наконец повернулась к нам лицом: дверь открывает Оуэн, а не его отец. Секунду он просто стоит с видом человека, который вдруг вместо газировки глотнул соленой воды.

– Миа. Привет, – лопочет он, запинаясь. Как будто меня и Эбби тут вовсе нет.

– Это мисс Грей, – задыхаясь, говорит Миа. – Это она убила Саммер.

– Что?

Первой в дом протискивается Эбби. С тех пор как я села к ней в машину, она ни разу не взглянула на меня, ни словом не упомянула все мои звонки и текстовые сообщения, которые оставляла без ответа, и по-прежнему ведет себя так, будто я гигантская бородавка и лучше всего просто делать вид, словно меня нет. Но что я вообще должна ей сказать? Привет, Эбби, я знаю, мы собираемся уличить одну учительницу в убийстве, которое копы повесили на меня, но до того, как мы начнем, не могу ли я просто сказать тебе, что в самом деле очень хотела поцеловать тебя?

Гостиная, в которой мы провели бессонную ночь, вчитываясь в страницы «Возвращения в Лавлорн», выглядит сейчас ужасно – вся мебель упакована в полиэтилен, словно на нее надели гигантские презервативы. И мы перебираемся на кухню, в которой и светлее, и теплее, и все еще видны признаки жизни – по столу разбросаны ключи, письма, смятые магазинные чеки и мобильник, заряжающийся рядом с тостером, который пока не запаковали.

Миа рассказывает Оуэну о записке и о букете гвоздик, а я – то, что узнала от Хита Мура. Через пять минут после начала нашей беседы открывается и с грохотом захлопывается входная дверь, и из-за угла выбегает задыхающийся Уэйд. Его рубашка заправлена в брюки только наполовину, как будто он в спешке натянул их, выбежав из туалета.

– Итак, что я пропустил? – спрашивает он между судорожными вдохами. Затем, ухмыляясь, добавляет: – Привет, кузина.