Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика

Колокол звонит девять раз, извещая об окончании утренних занятий. Монахи, и я в их числе, встают по местам. Сегодня храм открыт для публики, и настоятель – учитель Дэта – встретится с группой важных персон, связанных с интернет-индустрией. Он проведет для них семинар, на котором обсудит связи между буддистским учением и сетью.

Мне поручено раздавать гостям бейджи. В списке гостей я вижу много знакомых имен, в том числе имя господина Ваня.

Хотя на улице тридцать восемь градусов по Цельсию, я надеваю хлопчатобумажную медицинскую маску. Пот течет по моему лицу, словно капли дождя.

100

Верующие, теперь одетые в желтые халаты и желтые туфли, словно монахи, входят один за другим, и у каждого на шее висит бейджик на ремешке. На секунду мне кажется, что я вернулся в старую жизнь, которая закончилась несколько месяцев назад: Китайский национальный центр конференций, отель «Джей-Даблъю Мэрриотт», Пекин… Я либо присутствовал на встречах или ехал на встречи, раздавал свои визитки, добавлял ники людей в «WeChat», рекламировал наших клиентов, рисовал перед клиентами невероятные картины, пересыпал свою речь модными интернет-жаргонизмами, словно новый хунвэйбин, сжимающий в руках цитатник Мао.

Сейчас лица передо мной были те же самые, но привлекающие взгляд титулы на бейджах – «Главный исполнительный директор», «Основатель компании» и «Вице-президент по инвестициям» – сменились другими – «Глава семьи», «Верующий» и «Благодетель». По крайней мере, на какое-то время важные персоны смирили свою гордыню и втянули животы. Бормоча мантры, они рассаживаются по местам и благочестиво отдают свои телефоны, айпады, гуглочки, «умные» браслеты и тому подобное в обмен на билетики с номерами.

Я вижу господина Ваня. Он побледнел и осунулся, но шагает он легко, а взгляд у него твердый. Господин Вань безмятежно складывает ладони вместе и кланяется гостям по обе стороны от него; от его былой властности не осталось и следа. Когда он проходит мимо меня, я опускаю голову, и он кивает в ответ на мое приветствие.

Много чего произошло за последние месяцы.

Учитель Дэта когда-то учился на факультете компьютерных наук университета Цинхуа и подавал большие надежды. Но когда он достиг просветления, то отказался от предложений проходить аспирантуру в Стэнфорде, Йеле, Беркли и других элитных университетах, принял обеты и стал монахом. Несколько студентов из лучших учебных заведений последовали его примеру и тоже пришли в наш храм, чтобы распространять учение Будды в сети, нести утешение всем смертным – способами, адаптированными для эпохи интернета.

Сегодня в ходе своей лекции учитель затрагивает великое множество тем – их так много, что я ни одной из них не помню. Но я вижу, что господин Вань принял благочестивую позу и часто кивает. А когда учитель заговаривает о том, как методы обработки супермассивов данных можно использовать для поиска реинкарнаций тулку, на глаза господина Ваня наворачиваются слезы.

Я пытаюсь спрятаться от него, но при этом не могу подавить в себе желание подойти и спросить, улеглась ли буря. Возвращаться к старой жизни я не хочу, но скучаю по своей семье.

Пользоваться интернетом здесь могут только монахи, которые достигли определенного статуса. Многослойные зеленые ветви древней кипарисовой рощи, словно брандмауэр, отделяют нас от шума и пыли светского мира. Однако моя повседневная жизнь совсем не скучная: я подметаю, работаю, пою гимны, участвую в дебатах и переписываю тексты. Я не обременен материальным имуществом и теперь впервые за много лет могу спать спокойно, не испытывая ужаса от вибрации мобильника, – хотя в моем правом квадрицепсе по-прежнему возникает фантомная пульсация. Но мой учитель говорит, что если я буду считать бусины на моих четках – все тысячу восемьсот – каждый день в течение ста восьмидесяти дней, то полностью исцелюсь.

По-моему, причина в том, что мы хотим слишком многого – больше, чем могут выдержать тело и разум.

На прежней работе я занимался тем, что создавал потребности, поощрял людей стремиться к вещам, которые не важны для жизни, и тратил полученные у них деньги на иллюзии, которые другие создали для меня. Эта игра продолжалась раунд за раундом и не надоедала.

Я вспоминаю слова жены: «Ее сын – такая тряпка, что сам фактически младенец». Твою мать! Теперь от меня пользы даже меньше, чем от младенца.

Это мой грех, моя карма, препятствие, которое нужно устранить, чтобы я мог двигаться дальше.

Я начинаю понимать господина Ваня.

После лекции господин Вань и другие гости окружают учителя Дэту: похоже, что у них возникло много вопросов. Учитель Дэта подзывает меня. Я собираюсь с духом и подхожу к нему.

– Проводишь уважаемых гостей в третью комнату для медитации? Я скоро буду.

Я киваю и веду группу в комнату, предназначенную для особо важных персон, прошу их садиться и разливаю чай. Они улыбаются друг другу, но разговаривают лишь о разных пустяках. Наверное, за пределами храма они – конкуренты.