Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика

В начале двадцать первого века людей с неотенией считали психически больными, а специалисты называли ее «синдромом Питера Пэна». Хотя этим людям было по тридцать-сорок с лишним лет, они отказывались взрослеть и вместо этого разговаривали и вели себя так, словно жили в волшебной Нетландии. Реальность пугала их, они избегали конкуренции, забывали о своем долге и ответственности, постоянно меняли партнеров, чтобы не строить долгосрочные отношения, а некоторые даже искали утешения в иллюзорных радостях, которые даруют наркотики и алкоголь.

Люди с неотенией связывали все эти симптомы с влиянием излишне опекающих родителей, и часть из них даже ненавидела родителей за то, что те избаловали их в детстве.

Как и наше постоянное стремление к красоте и вечной молодости, этот феномен был лишь крошечной ступенькой на пути к следующему этапу.

В середине двадцать второго века распространилось расстройство развития, при котором замедлялся рост: «биологические часы» пациентов, казалось, шли значительно медленнее обычного, и вторичные половые признаки у таких людей развивались только после тридцати лет. Ученые объясняли это так: поскольку с помощью различных технических средств человеческую жизнь теперь можно было продлить до 150 лет и больше, неудивительно, что юность теперь тоже длится дольше. Многочисленные книги и мультимедийные произведения прославляли долгую молодость, и пациенты с этим нарушением развития стали ориентирами будущей эволюции человечества. Многие социологи и антропологи объясняли, почему этот синдром способен изменить культуру и параметры «нормы» и почему «нормальные» люди из прошлого проиграли бы в борьбе за существование, столкнувшись с «новыми» людьми.

Но эти ученые видели лишь часть проблемы.

По сравнению с животными люди остаются в ювенильной стадии развития значительно дольше. Эта стадия у лемуров, макак-резус, горилл и людей длится 2,5 года, 7,5, 10 и 20 лет соответственно. Половое созревание у людей наступает на 5 лет позже, чем у шимпанзе, и тоже одновременно со сменой зубов. Зачем нам такое непропорционально длинное детство?

Еще в середине двадцатого века ученые обнаружили черты сходства между человеческими детьми и молодыми шимпанзе – маленькие челюсти, плоские лица, редкие волосы на теле. У людей и шимпанзе 99,4 % общих генов, но почти 40 % из этих генов, экспрессия которых изменялась со временем, у людей активировалась значительно позднее, чем у шимпанзе, и особенно это было характерно для генов, которые отвечали за развитие серого вещества мозга.

Большинство специалистов по развитию детей рассказывали родителям, что мозг, находящийся в процессе созревания, пока синапсы еще не сформировались окончательно, особенно восприимчив к новой информации и обладает огромным потенциалом к ее усвоению.

Homo sapiens, со своей долгой ювенильной стадией, обогнал остальных приматов и вышел на первое место. Мы сохраняем ювенильные черты – такие как отсутствие волос на теле, непропорционально большая голова, а также характерные для детей когнитивные характеристики, – такие как любознательность и желание учиться. У некоторых людей даже есть мутация, которая позволяет им в течение всей жизни синтезировать лактозу, необходимую для переваривания молока, – способность, которая обычно утрачивается, как только детей отлучают от груди. Более того, обратную ситуацию называют «непереносимость лактозы», словно это болезнь.

Неотения критически важна для нашего вида. Неужели начался ее второй этап?

Научный мир желал воспользоваться возможностью продвинуть вперед эволюцию людей, но перед ним встала юридическая проблема. Пациенты с этим нарушением развития с точки зрения закона были совершеннолетними, но их физиология и психология оставались детскими. Начались бурные споры о том, способны ли эти пациенты сами участвовать в экспериментах в качестве подопытных или для этого необходимо согласие их опекунов. Пока данный вопрос медленно решали суды разных инстанций, толпы пользователей в сети раскрывали личную информацию о родственниках этих пациентов и критиковали их, презрительно называя «эгоистичными обезьянами». Люди утверждали, что те, кто ради собственной безопасности забывает о значительно более важной цели – прогрессе человечества, – не имеют права называться «разумными». В ходе истории подобные аргументы, разумеется, поднимались не раз, словно волны в реке времени.

В конце концов логика одержала победу над эмоциями. Государства взяли на себя роль опекунов этих пациентов. Подписав соглашения об экспериментах над своими подопечными, они застраховали их на крупные суммы и в качестве компенсации сделали их родственников получателями страховых премий. После этого все заткнулись, и можно было наконец приступить к экспериментам.