Сломанный клинок

– Такэда Масанари! Вам предлагается сдаться и выйти из здания с поднятыми руками, безоружным. Тогда мы не станем штурмовать здание и все присутствующие в нём люди останутся живы, – загремел усиленный рупором мегафона женский голос, излагавший требования на чистом, без малейшего акцента, японском языке. – На принятие решения у вас одна минута. В противном случае вы все погибнете. Здание окружено, подземные коммуникации заминированы. Вам не уйти, Масанари.

– Заткнись, сука! Я вас всех уничтожу, до всех доберусь! – заорал взбешённый требованиями наемницы японский аристократ и, вновь подскочив к окну, сформировал в руках целую гроздь небольших огненных шаров, тут же улетевших к группе наемников, среди которой он сразу увидел выдвигавшую условия женщину. – Вы ещё не знаете, на кого нарвались, ублюдки!

Каталея Браво только поморщилась, услышав брань взбесившегося японца, и иронично хмыкнула, когда смертоносная «техника» со всего размаха влепилась в полупрозрачный, отливающий синевой «зеркальный щит глубинных вод», поднятый её заместителем.

– Зачистку разрешаю, – отдала она приказ пулемётчикам и отвернулась, направляясь к комплексу зданий чуть дальше. Заместитель шёл рядом, стараясь не отставать, и продолжал отслеживать угрозы. – Проверили цеха?

– Да, капитан. Заряды заложены согласно плану, несколько человек получили ранения, но ничего серьезного. Убиты семеро охранников завода. Они проводили плановые мероприятия по обыску на местах работы персонала и в комнатах отдыха.

– Отлично, Родригес. – Каталея запнулась, услышав, как загрохотали три крупнокалиберных монстра, каждая пуля которых прошивала тонкие стены офисного здания насквозь, и продолжила уже почти крича: – Заканчивайте с этим придурком, нам пора приступать ко второй фазе операции…

Спустя всего полчаса, как раз к тому времени, как подъехали автобусы со следующей сменой, все постройки на территории завода окутались цепочкой мощных, разрушительных взрывов. Заряды закладывали везде, где только это диктовал здравый смысл: на первых этажах и у несущих стен, среди дорогостоящих станков и приборов, так, чтобы нанести как можно больше урона.

Клубы дыма и пыли, разорванные языками огня, взметнулись там, где ещё совсем недавно ковалось благосостояние целого рода, трудились сотни людей, обеспечивая кланы и армию страны высококачественной электроникой. Но с того момента это все было уже в прошлом. Руины не принесут роду ничего, кроме горя и утрат, – «Мертвая рука» Маэда и Хаттори ухватила своего убийцу за горло и начала сжимать пальцы.

* * *

Утро нового дня не предвещало ничего. В голове царила блаженная пустота, самочувствие приходило в норму, сонное оцепенение плавно сошло на нет, уступив место циркулирующей по организму жизненной силе.

До начала занятий оставалось более чем достаточно времени. Достаточно для всех утренних процедур, в том числе обязательной пробежки, и для выполнения хотя бы части обязанностей главы рода. Ужом выскользнув из-под одеяла, я «аллигатором» прополз по стене на потолок, плавно и гибко, разогнув руки, опустил ноги вертикально и, удерживаясь на словно прилипших к потолку пальцах, несколько раз подтянулся.

Акробатические этюды с утра пораньше бодрили лучше всех известных мне энергетиков. Спрыгнув с потолка, я собрался на улицу – сменив штаны и обувшись, стянул с себя футболку, в которой спал, покрасовался перед зеркалом, играя мышцами и откровенно любуясь татуировкой отражения, которое ко всему прочему обзавелось пепельно-серым окрасом волос. И отправился на пробежку.

Середина декабря в Сибири – это очень и очень холодно. В Японии в это время тоже далеко не плюс, но с этой стужей тамошний климат не идёт ни в какое сравнение. Организм одарённого менее подвержен простуде и переохлаждению, однако именно в таких условиях появилась возможность дополнительно закалить тело и дух.

Пробежки с голым торсом – это влияние Гены. Мне вспомнились его рассказы о срочной службе в императорском полку морских пехотинцев «Белые медведи». Если принять их на веру полностью, то выходило, что опекун вполне мог спать в снегу, питаясь ягелем и камнями, и при этом чувствовать себя на пять с плюсом. И это без водки!

Ледяная крошка на дорожке вокруг общежития захрустела под подошвами кроссовок, мороз вцепился в обнажённое тело, пуская по нему волну обжигающего холода, свежий стылый воздух ворвался в лёгкие. Заряд бодрости придал ускорение, и спустя всего пару секунд я уже опрометью мчался по опробованной трассе, привычно запуская циркуляцию бахира в духовном и физических телах.

Темнота, довлеющая над миром, постепенно уступала приближающемуся рассвету. Чернота бледнела, превращаясь в зыбкие тени, стволы редких деревьев покрывала серебристая изморозь, снег на газоне вокруг общежития и дорожки отчаянно белел и пытался поведать мне о жизни птиц, оставивших на его поверхности следы когтистых лап. Не добегая до поворота, я решил опробовать один из приёмов предка, о котором он упомянул вскользь, почти ничего не объясняя.