Сломанный мальчик

Предположив, что человек с больным животом может заседать в соответствующем помещении, я постучалась и туда — мои предположения оказались ошибочными. Этот засранец (а я сейчас буквально) куда-то делся. Хотя, судя по его утреннему виду, должен был лежать трупом в кровати. А впрочем, чего это я каркаю? Мало мне в отеле трупов что ли? Так их и не много — только Виктору не повезло. Велев себе самой не нести чушь, я вернулась на место.

Ну, я ему покажу, когда он вернется! «Если вернется», — прошелестел мой внутренний голос. «А куда ему деться-то? Наверняка смотался по своим личным делам!» — возразила я подсознанию. «Да-да. Виктор, к примеру, тоже по своим личным делам лег полежать в подвале».

Меня передернуло. Ну все, хватит фантазировать! Найдется!

«Выход — там же, где и вход». Меня вдруг осенило. Я быстренько распечатала табличку на двух языках: «Отель временно закрыт. Приносим свои извинения за доставленные неудобства».

Так самую страшную проблему — размещение новых гостей, я на пару часов решила.

Переодевшись, я перекрестилась и отправилась в путь. Судя по навигатору в телефоне, мне нужно было шагать минут тридцать.

Выйдя на улицу я, не особенно любящая гулять (походи-ка прогулочным шагом с моим весом, ага) буквально ощутила дух свободы.

Улицы Будапешта не имеют ярко выраженного местного колорита. Одновременно город похож на все столицы мира. Да и не только столицы. Мне он напоминает и Москву, и Клермон-Ферран, и Прагу, и Варшаву, и Лейпциг — любой город, где в центре есть старые-старые невысокие домики. Но вместе с тем, Будапешт как-то по особому притягателен — о нем хочется вспоминать и возвращаться.

По старинным улочкам, мимо разнообразных кофеен и магазинчиков (как жаль, что сейчас не было времени на их посещение!) я вышла на набережную. Дунай, как всегда, вид имел нарядный и торжественный. Я прошла мимо большого корабля, который имел смешное название “Spoon” — «Ложка». Здесь располагался оригинальный ресторан, входная дверь которого была украшена огромной дверной ручкой в виде огромной же ложки. Обязательно тут пообедаю, когда буду посвободнее.

Жаль, навигатор увел меня с набережной вновь на узкую улицу. Нужный мне дом оказался буквально вторым от поворота. Я удивилась. Вот это да! Здание выглядело слишком респектабельно для того, чтобы снимать в нем квартиру могла простая горничная.

Зря я удивлялась. Суровый оскал капитализма знать ничего не хотел про нормы инсоляции жилых помещений — квартира, в которой проживала семья Вероники, находилась в полуподвале.

Я спустилась на несколько ступенек к единственной двери, и, не обнаружив звонка, осторожно постучалась. За дверью царила гробовая тишина. Да что ж это такое? Я что теперь, еще охотиться за ним должна, чтобы информацию о состоянии супруги сообщить? Что за дурак такой, телефоном не пользоваться?

Ну ладно, звонки он принимать не может, но записку-то наверняка прочитать в силах?

Я поискала в рюкзаке, чем бы нацарапать послание, и к счастью обнаружила карандаш для бровей — вива косметическая промышленность!

Я пристроила кусок бумажки на дверь и оперлась для удобства локтем. Неожиданно под моим напором дверь поддалась и открылась.

А мне открылась чудесная картина. В комнате, начинающейся сразу за входной дверью (коридора при постройке дома не было предусмотрено), на первый взгляд царил чудовищный бардак. Но это только на первый. Присмотревшись, легко можно было понять, что коробки, стопки книг, стойки с одеждой, какие-то детали адских машин, здесь не валяются, а стоят. В углу, на достаточно широкой кровати, покрытой серым дешевым покрывалом, на спине, как младенец, спал мужчина в очках. Заходящее солнце, проникающее из крошечного окна под потолком, щекотало пористый нос. Во сне мужчина дергал ноздрями как заправская лошадь. Я не выдержала — больно уж заразительным был жест. Я тоже покрутила носом и от запаха пыли оглушительно чихнула. Дело-то житейское, конечно, но люди, бывает, от моего чиха заиками остаются.

Спящий взвился под потолок — от громкого звука и явления прекрасной незнакомки одновременно. Заорал он, конечно, громче, нежели я чихнула. Где-то за стеной заплакал ребенок.

— Вы кто?!

— Простите, не хотела вас напугать. Я из отеля, где работает ваша жена.

— О, понятно. Прошу прощения! — с этими словами, сняв очки, мужчина потер глаза руками и метнулся за коробки. В углу, как я поняла, находился проход в соседнюю комнату или на кухню.

Ребенок рыдал все громче, а из того же угла высунулись две пары любопытных карих глаз. Мужчина успокоил ребенка, вышел и шикнул на двух совершенно одинаковых пацанов лет примерно десяти.

— А вы чего повылезали? А ну, марш к себе в комнату!

Мальчишки от сурового окрика отца немедленно скрылись.

— В школе учатся? — мужчина скривился, будто ему пришлось проглотить лимон, причем целиком.

— Еще не хватало! Они на домашнем обучении, анскулинг. Я с ними сам занимаюсь. Я, между прочим, имею высшее педагогическое образование!

Ну анскулинг так анскулинг. У всех свои причуды.

— Алина, — представилась я.