Сломанный мальчик

— Василий, — он протянул мне руку для пожатия. — Так что у вас случилось?

— Ну почему сразу случилось-то? Ничего страшного. Я вас предупредить пришла. Ваша жена съела что-то несвежее и теперь ей придется провести несколько дней в больнице.

Все муки брошенных на произвол судьбы бессовестными отравившимися женами мужей отразились на лице Василия.

— Вот! Вот! Вот!

— Что вот? — не поняла я странных возмущений.

— В этом вся Вероника! Моя легкомысленная супруга никогда не подумает о семье! «Она что-то съела», — шепелявя, передразнил меня муж нашей горничной.

Мне казалось, что Веронику можно назвать сколь угодно вредной, своенравной, упертой, но уж никак не легкомысленной. Да и вообще, можно ли человека, занимающегося тяжелым физическим трудом на благо своей семьи, называть легкомысленным?

— Такое со всеми бывает! — попыталась заступиться я за бедную женщину. — Каждый может отравиться. Что в этом такого?

— Нужно быть ответственным! Зачем заводить семью и детей, если ты собираешься отравиться? — Василий нервно поправил очки на переносице.

Мне захотелось по-матерински приложить губы к его лбу — на тот случай, если у него высокая температура и он сейчас бредит.

Меж тем, очкастый продолжал нести околесицу.

— Конечно! Она, значит, там разлеглась как барыня, а мы здесь мучайся. Чем, к примеру, я должен кормить детей? Кто, по вашему, нам приготовит ужин?

— А вы что, сами не справитесь?

— У меня два высших образования! Я изучаю теологию! Как, по-вашему, могу я готовить ужины? — от волнения Василий закачался всем корпусом.

— И вам совсем некому помочь?

— Увы, мы здесь одни, в чужой стране. Татьяна вообще моя единственная родственница. Послушайте?! Она ведь поручила вам ведение дел отеля? А мы его часть! Вы просто обязаны нам помочь!

И тут я поняла, в какую ловушку угодила. Кажется, я уже знаю человека, который будет кормить семью Вероники во время ее отсутствия. Ага, я вижу, вы тоже догадались, кто эта несчастная. У меня есть такое свойство — когда я слышу что-то до неприличия наглое, то от ужаса соглашаюсь, думая про себя, что наверное я сейчас сплю.

— Ну хорошо. Я помогу вам. Но не прямо сейчас. Сейчас я должна вернуться в отель.

— Мы не много едим и вполне способны подождать, — согласился добрый дяденька.

— У вас продукты-то хоть есть?

— Я не знаю, надо проверить, — Василий развел руками.

— Где у вас кухня?

— Пойдемте.

Мы прошли в ту самую незаметную дверь за коробками в углу, откуда выбегали детишки. За ней оказался узкий коридор, который вел в еще более темное, чем комната, помещение. Тут под потолком тоже имелось окно, но в отличие от окна в комнате, оно было размером примерно двадцать на двадцать сантиметров — скорее не окно, а воздухозаборник.

В углу стоял винтажный холодильник, напоминавший старый советский ЗИЛ.

Пробравшись к холодильнику мимо опрокинутых стульев и горы грязной посуды на столе и в раковине, я распахнула дверцу и оценила масштаб трагедии: я ненавижу готовить, но конечно же, как и любая женщина, при надобности — могу. Что именно я бы могла приготовить из тех гор моркови, которыми были заняты все полки холодильника, мне было не очень понятно.

— А мясо-то у вас есть?

— Мы не трупоеды! Мы не едим животных! Исключительно вегетарианская растительная пища.

— А зачем вам столько моркови?

— Ну а как же, этот прекрасный корнеплод и составляет основу нашего питания. И я прошу вас приготовить то, к чему мы привыкли.

— Например? — я попросила Василия огласить меню.

— Суп из моркови и морковные котлеты подойдут.

— А на десерт морковный торт и морковный сок?

— Видите, вы и сами все знаете. Впрочем, если вам удастся купить тыкву в это время года, мы не откажемся от тыквенного супа или пюре.

Бедные дети… Ну ладно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И только я собиралась переспросить, чем же они кормят младшего (неужели тоже морковкой?), как заметила на полочке возле плиты ряд банок с детским питанием. Ну, хоть тут слава Богу.

— Хорошо, Василий, мне сейчас нужно бежать в отель, проверить как там дела. После этого я вернусь и приготовлю вам морковный ужин. Давайте деньги, по пути я куплю все необходимое.

— Деньги? — Василий изумился так, будто я ему предлагала квартиру на меня переписать. — У меня нет денег. Вероника мне ничего не оставила. Я же предупреждал, это совершенно безответственная особа!

Ну, приехали! Я теперь не только должна стать родной матерью этому святому семейству, но еще и содержать его на собственные средства! Татьяне что ли опять звонить? Хотя, судя по запасам моркови, много мне потратить не придется. Переживу как-нибудь, раз уж ввязалась.

Перепрыгивая через завалы из не пойми чего, я на ходу попрощалась и покинула мрачное помещение.

На улице я вдохнула воздух полной грудью. После затхлой атмосферы унылого жилища здесь был просто рай.