Сломанный мальчик

Мужчина в халате понял меня без всякого перевода и сунул мне в руки белую кружку с остатками давно остывшего чая, который он, видимо, не допил во время завтрака. Никаких сил брезговать чужой посудой у меня не было, поэтому я сделала пару глотков. Мне немного полегчало.

Отдышавшись буквально пару минут, я смело повернулась к трупу и сделала шаг навстречу. Буйтор, наблюдавший всю бурю эмоций на моем лице, явно ждал от меня какого-то экстраординарного поступка. Иначе зачем бы он бросился наперерез, чтобы остановить меня? Неужели он правда мог подумать, что я брошусь трупу на грудь? Кстати, почему на грудь? А вдруг тело лежит на животе? Господи, какой бред меня занимает…

Оставшиеся пару шагов до холодильника я сделала в объятиях майора (до чего дожила… Так давно не обнималась с мужчиной, что готова была это делать уже хоть бы и в морге).

Я смотрела на покойницу и не знала, какие эмоции испытывать. С одной стороны — женщина мертва и это крайне печально. С другой — эта женщина убийца, и совсем недавно пыталась убить меня, причем не один раз.

— Это Анна, вы же сами видите…

Мать похищенного мальчика остекленевшими глазами смотрела в потолок (и почему их не закрыли?). Не пойму, к чему тут мое присутствие — майор же прекрасно знает, кто она такая, лично же ее опрашивал…

Майор сурово ответил, что он, конечно, узнал Анну, но по протоколу не может один провести опознание.

Странно… Почему это вдруг полицейскому нельзя опознать знакомый труп? Так вообще можно сказать? Человек в погонах явно лицо незаинтересованное, а вот всякие там родственники или знакомые и наврать могут с три короба.

Наконец пытка моргом закончилась. Мы втроем вышли на свежий воздух и я смогла при дневном свете рассмотреть сотрудника морга. Тот выглядел так, будто бы на своем рабочем месте ему приходится жить. Бледный как смерть (уж простите за напрашивающееся сравнение), одутловатый, с каплями пота, стекающими на голубой халат — остановиться было уже невозможно. Я едва успела забежать за угол, как содержимое моего желудка, в котором плескался чай работника мертвецкой, покинуло меня, придав желанное облегчение.

Майор протянул мне салфетку и опять обняв (мне уже начинает это нравиться), повел через дворик в здание управления полиции, в свой кабинет.

Мой бодигард отсутствовал. Заботливый как мать Буйтор заявил, что Андрашу необходимо отоспаться. Майор сделал вид, что не понял, почему мое ржание не прекращалось минут пять. Ну это ладно. Ну и слава Богу.

Теперь в провожатые мне отрядили намного более мне симпатичного Томми Мольнара, по которому я уже даже успела соскучиться — в последний раз мы виделись в больнице, когда он трепетно охранял мой покой. Против такой охраны не стала бы возражать даже самая капризная особа.

Хорошо пожившая полицейская машина (в России давно не видно столь пожилого служебного транспорта), грозя рассыпаться на ходу, скрипя и жалуясь, неспешно докатила нас с Томми до отеля.

27

У входа творилось нечто странное. Какое-то столпотворение. Опять что ли дверь закрылась? Прямо перед моим носом неизвестно откуда возник микрофон. Юноша, похожий на репортера, что-то горячо вопрошал у меня на венгерском языке.

— Ай донт андестенд, донт спик хангриан!

Юношу мне пришлось довольно грубо оттолкнуть. Что это здесь происходит? Прежде чем начать убивать журналистов нужно же было все-таки выяснить, что они все здесь делают. И главное: зачем они это делают.

Из толпы прямо на меня внезапно выскочил ранее недобитый мною кудряшка Костик из «Русского Будапешта».

— Константин! — спокойно (предварительно взяв себя в руки) обратилась я к репортеру. — Все это, — я сделала широкий жест рукой, как бы ненарочно заехав юноше по уху, — выглядит так, будто вы совсем не бережете свою молодую жизнь. Скажите: помните ли вы, что совсем недавно вам было строго-настрого запрещено близко подходить ко мне и особенно к отелю на улице Рожа?

Пугливый как юная козочка на выпасе Костик втянул голову в плечи и на всякий случай отошел подальше. С безопасного расстояния он решил все-таки вступить со мной в диалог.

— Так на берегу ж труп нашли, вашей постоялицы.

— Надо же, какие новости! А скажи пожалуйста, тете, дорогое дитя — а то, что труп ранее проживал в нашем отеле было прямо на нем крупными буквами написано? Или, может быть, тело лично тебе предсмертную записку оставило? Так мол и так: «Костик, я потенциальный труп и проживаю в отеле на улица Рожа. Сообщаю об этом заранее, чтобы вам было удобнее доставать людей». Было такое, я тебя спрашиваю?!

Оценив, что руками я его сейчас никак не достану, Костик, на этот раз как индюк, высунул голову обратно из плеч и приосанился. После чего гордо заявил:

— У любого профессионального журналиста есть свои источники в органах!

— Ага! Это ты сейчас, значит, хочешь сказать что полиция сливает тебе информацию? Я с огромным удовольствием поведаю об этом майору Буйтору. У него будет отличный повод поговорить с тобой об этом в теплой дружеской обстановке Главного управления полиции!