Сломанный мир (СИ)

— Смерти нет, — строго говорит она. — Иначе мы не говорили бы сейчас с тобой. Есть только любовь. Никогда не забывай об этом, мое серде чко. Лю бовь и св ет. И золотая рожь, и мшистый осенний лес, и морской прибой, и звездное небо, и сливовый цвет. Жизнь — не кара, даже если порой кажется, что нет ничего, кроме боли и пустоты. Жизнь — дар, и счастье, если есть с кем разделить этот дар. И я хочу, чтобы тебе довелось узнать, каково это. Спаси того, кого ты еще можешь спасти.

— Я не думаю, что я могу кого-то спасти, мама. Посмотри… — Он кивает на окружающий их угрюмый скалистый пейзаж. Взгляд задерживается на дохлой чайке, которую волны пригнали к берегу и раз за разом яростно бросают на камни. — Вот такой он, мой мир. Я дурной человек. По-настоящему дурной. Не такой, каким ты учила меня быть.

Но мама лишь пожимает плечами, будто не понимая, о чем он говорит.

— Я разве учила тебя жаловаться? — она качает головой. — Ну и ну. Ребенком ты был храбрее. Попробуй пойти и поискать, вдруг все-таки найдётся и что-нибудь кроме мертвых птиц? Мир-внутри-сердца всегда больше, чем кажется поначалу. Вернее, вовсе и нет никаких отдельных миров — всюду двери, а не стены, и дотянуться можно до любого сердца… Осмотрись тут, мое сердечко. Вон, лодку видишь?

Лодку он увидел еще в свой первый визит сюда. Она по-прежнему качается на воде возле пирса. В неё успело набраться некоторое количество воды, но она кажется довольно крепкой. И что с ней делать? Попробовать исследовать окрестности? Но он откуда-то твёрдо знает, что за самым последним островом, где море сливается с небом, ничего нет, мир обрывается.

Он так и говорит:

— Но за горизонтом же ничего нет. Край света.

— Это правда. В каком-то смысле, — неохотно признает она. — Но край или не край, а лодка тут не просто так. Тебе нужно пересечь это море. Ты ведь уже сам всё понял, да?

— Не всё. Никто так и не ответил мне, откуда берутся Чужие, и правда ли, как говорит Господин Лис, что мир — одна из чашек на подносе…

— Одна из… чашек? — мама прыскает в ладошку и кажется в этот момент юной-юной, совсем девочкой.

— Это правда? — серьезно спрашивает Гэрэл. — Куда мы попадем, если пересечем Пустоши? Или никуда не доберемся, погибнем в пути?

Мама тоже серьезнеет.