Сломанный мир (СИ)

Токхын заинтересованно кивнул.

— Ты…он действительно верил в то, что можно что-то исправить? — спросил Гэрэл.

Мертвец устремил на него свой тяжелый темный взгляд.

— Он верил, — проговорил он.

— О чем это он? — спросил Токхын.

— Я спросил… — Гэрэл покачал головой. — Просто спросил, действительно ли Юкинари был хорошим человеком.

Зачем он спрашивал? Он ведь и так знал ответ. Может быть, Юкинари был единственным по-настоящему хорошим человеком во всем этом мире.

Сун Сяолянь ошибалась, считая своего сына лицемером и чудовищем. Назвать лицемером человека, который искренне желает всем добра — какая чушь… Ему, конечно, случалось манипулировать людьми, и притворяться, говоря людям именно то, что они хотят услышать, и использовать других в своих целях — Юкинари был императором, а глупый и наивный император проживет недолго. Но его устремления были искренними, и он всегда старался по возможности использовать «мягкую силу» — харизму, ум и знание человеческой натуры — там, где другие не побрезговали бы обманом или убийством. Говорят, что у власти не бывает благородных людей — но Юкинари был именно таким. Может быть, он был просто слишком молод и слишком везуч и потому не успел испачкать руки. А может, ему бы удалось остаться таким и даже вправду изменить что-то к лучшему.

Но на пути Юкинари встал он, Гэрэл.

И было, наверное, совсем несложно убрать его с дороги и продолжать идти к мечте, но Юкинари не смог. Не захотел. Не убил его. Взял и умер вместо этого сам, дурак, с улыбкой, словно так и нужно.

— А дракон? — продолжал Гэрэл, чувствуя себя то ли идиотом, то ли сумасшедшим. — Он действительно говорил с ним?

Тень ответил не сразу.

— Я не знаю, — наконец сказал он.

Гэрэл подумал, что если бы перед ним был живой, настоящий Юкинари, он бы задумчиво коснулся сейчас виска рукой, как всегда делал, когда не мог сразу подобрать ответ. Но мертвец даже не шевелился, его глухой голос звучал ровно. Гэрэл понял, что ненавидит этот бесстрастный голос не меньше, чем пустой взгляд.

— …Я не могу дать ответ на этот вопрос, поскольку не обладаю достаточными сведениями, — продолжал мертвец. — Как вы сами знаете, он был нездоров. — («Он», снова этот «он», подумал Гэрэл, как же абсурдно это звучит!) — Он не всегда отличал реальность от фантазий. Он считал, что излечился, но невозможно сказать, правда это или нет. Возможно, дракон тоже был такой фантазией. Возможно, он нуждался в своего рода подтверждении правильности своих поступков, поэтому и вообразил себе это создание…

— Что? — вспылил Гэрэл, на миг совершенно забыв, что бывший рюкокусский император говорит о самом себе. — Он не был нездоров, слышишь, ты? Все с ним было в порядке. Да если бы в нашем мире был хоть десяток таких, как он, наш мир стал бы в тысячу раз лучше. И я своими глазами видел этого чертова дракона, своими собственными…

Гэрэл замолк, поняв, что он — никогда не выходивший из себя, всю жизнь отмерявший эмоции с математической точностью — сейчас почти кричит и трясет мертвеца за плечи, а тот не сопротивляется, вися в его руках, точно кукла.

Он разжал руки, отступил.

— Верно, — сказал мертвец спокойно, словно ничего не произошло. — Вы видели дракона, и это аргумент в пользу реальности его существования, но его недостаточно. Ведь кроме вас его никто не видел. К тому же это могло быть всего лишь диковинное животное.

— Я ненавижу тебя, — сказал Гэрэл.

— Вы вините меня в его смерти, — сказал Тень. — Но ведь я ни в чем не виноват. Он и есть я. Вам следовало бы ненавидеть тех, кто в ответе за его смерть.

Он не стал добавлять: «В первую очередь — себя», но эти непроизнесенные слова повисли между ними, густые, тяжелые, почти осязаемые.

Токхын смеялся, будто увидел что-то необыкновенно забавное.

Самое главное Гэрэл так и не спросил. Почему Юкинари выбрал именно его, неужели не нашел никого получше, с кем мог бы разделить свою нелепую, но прекрасную мечту. Что на самом деле думал о нем…

Отвратительно было спрашивать об этом. И он слишком боялся услышать ответ — любой ответ.

А главное, какой бы ответ он ни получил, его преступление не станет меньше.

Глава 19. Поражение

А война с Рюкоку продолжалась. И Гэрэл, несмотря на сумасшедшие события, творящиеся в непосредственной близости от него, умудрялся оставаться причастным к этой войне, держать связь с войском через гонцов и отдавать распоряжения, хотя по-прежнему находился в чхонджусской столице и в самих боях участия не принимал.

Когда один из приехавших с фронта гонцов сообщил, что Рюкоку вот-вот будет готова сдаться и мирные переговоры не за горами, и там срочно требуется его, Гэрэла, присутствие, тот и не подумал спорить. Ещё месяц назад ему казалось, что он бесконечно устал от войны и будет рад переложить часть забот на плечи подчинённых, но то, что происходило во дворце Токхына, было ничуть не лучше.

Он покинул Чхонджу с лёгким сердцем. В каком-то смысле он даже радовался, что возвращается на войну. Но радость была недолгой.