Сломать отличницу (СИ)

Больше в дороге мы не разговариваем, но добираемся до школы быстро, потому что выехали раньше обычного, да и зеленая волна попалась. На краю сознания, подумалось, что и день сегодня будет таким же удачным.

Попрощавшись с тётей Верой, выходим из машины.

— Знаешь, Василин… — начинает Зарина, когда мы уже заходим на школьный двор. — Я вчера наговорила лишнего, была неправа. Ты прости меня, пожалуйста.

И хоть на меня она не смотрит, говорит искренне, я это чувствую, потому что голос подруги сел, а лоб нахмурился. Она не привыкла извиняться, тем более просить прощения.

В нашей дружбе мне всегда было легче сделать первый шаг, быть мудрее. Поэтому признание Зарины ошеломило, я даже на время выпала из реальности, не заметив, что пауза затянулась, а подруга ждёт ответа.

— Зарин, я… — громко выдыхаю. — Я тоже была неправа. Абсолютно! Мне стоило раньше сказать… всё рассказать. Ты тоже прости меня!

Амирханова останавливается, поворачивается и внимательно всматривается мне в лицо.

И я только сейчас замечаю, что глаза у неё красные, опухшие, словно всю ночь проплакала. Даже тоналка не помогла закрасить последствия…

Мои глаза самовольно округляются, не пытаюсь даже остаться равнодушной. Нельзя!

— Зарин… — делаю шаг ближе, а она опускает голову, тяжело вздыхает. — Почему ты плакала? Из-за меня?!

Догадка пронзает сердце ржавой стрелой — не на вылет, она остаётся, чтобы приносить боль.

— Нет, нет, ты что! — схватив меня за руку, пытается уверить Зарина.

Слабо верилось, но я не стала выпытывать, лезть в душу. Ненавижу такое.

— Там свои заморочки были, но сейчас всё хорошо! Всё превосходно! — запричитала Зарина и, взяв меня под руку, потянула к школьному крыльцу.

— Хорошо, что ты не стала сильно краситься, — не скрываю свою радость от того, что подруга не прибегла к тяжелой артиллерии.

Значит случившееся можно пережить одной ночью.

— Да, хватит прятаться, — хмыкнув, сказала Зарина.

Мне по душе настрой подруги, но я с ужасом осознаю, насколько беспросветную ночь нужно было пережить, чтобы с утра рассуждать так!

Хочу ей сказать об этом, похвалить, поддержать. Но краем глаза замечаю вытянутую напряженную фигуру Артёма, который, в отличие от нас, проходит здание школы и скрывается за поворотом.

Непонятное чувство заставляет меня оставить Зарину, промямлив что-то скороговоркой, и кинуться следом за Коновым.

Бегу, а сама пытаюсь найти объяснения безрассудному поступку.

Но, повернув к мастерским, понимаю, что люблю-обожаю свою интуицию.

27. Родион

— Это не ты, да? Хозяин Лампы? — Сашка виновато пыхтит рядом, наматывая круги по кухне, пока я готовлю праздничный завтрак маме.

В пижаме с изображением авокадо она выглядит забавно. И уже всё по десятому кругу обошла, каждую пылинку в пятый раз смахнула и вот наконец решилась на разговор.

— Разве? — ехидно отзеркаливаю я её обычный тон, каким она меня любит стыдить.

Ничего, ей полезно. Будет знать, как во мне сомневаться!

— Всё правда указывало на тебя! — жалобно запричитала егоза, запуская палец в чашку с вареньем.

— Брысь! — шлёпаю по её руке, но не больно, только чтоб согнать загребущие пальцы.

— Родь, ну, правда, я виновата, но не так прям…

Сосредоточившись на готовке, молчу. Всё указывало, как же.

Всем просто так было удобно думать, даже Маффин первое время ходил смурной, хорошо хоть с ним сразу засахарились, чтоб непоняток не было на будущее.

Даже не интересно, что сейчас поменялось в головушке Сашки, пусть поварится со своими тараканами.

— А как у тебя соревы прошли? — ластится снова, пытаясь заглянуть в глаза. Настырная!

— Выиграл, — отвечаю сухо, но Сашка подпрыгивает на месте и кидается мне на шею со своими сестринскими объятиями.

— Я в тебя верила, бро! — тянется к щеке, но я аккуратно отстраняюсь. — Да что с тобой?!

— Накрой на стол, будь человеком.

Фыркнув, Сашка демонстративно отворачивается, мазнув по моему лицу своим конским хвостом. Но просьбу выполняет, и я краем глаза вижу, с какой любовью она расставляет тарелки с бутербродами на столе.

Мама — это святое. Для нас особенно.

Хотел встать раньше, но ночь выдалась отвратительной. Поэтому на скорую руку успеваю приготовить всего два вида бутербродов: с крабовыми палочками, сыром и с творожным сыром, красной рыбой.

Мама с минуты на минуту должна вернуться с ночной.

— Надеюсь, ей понравится… — вздохнув в унисон моим мыслям, прошептала Сашка.

— Обязательно! — поворачиваюсь, чтобы поставить на середину стола вишневый тарт.

— Ого, что-то новенькое! — позабыв, что ещё минуту назад ходила букой, с восхищением воскликнула сестрёнка и перескочила почти два стула, чтобы оказаться рядом со мной.

Не удержавшись, тормошу её чёлку липкими руками.

— Ай, дубина! Я только её помыла! — заверещав сиреной, Сашка тут же отскочила назад. — Да чтоб тебя сегодня так же намылили!

Ей-богу, она ведьма!

Вот стою сейчас напротив взбешенного Конова и вспоминаю ей слова-проклятья.

Как не кстати на ум приходят и другие предупреждения — Маффина, который ещё десять минут назад отговаривал меня встречаться с Артёмом один на один, мол у него коричневый пояс в кикбоксинге.