Сломать отличницу (СИ)

— Я предупреждал тебя? — явно повторяя свой вопрос, нависает надо мной Конов.

Точнее старается нависнуть, может, габариты мои провисают, но вот рост-батюшка даже чуть повыше будет. Поэтому дерзко ухмыляюсь.

— Предупреждал, — говорю с ленцой, растягивая слово на гласных.

— Тогда не серчай! — ухмыляется в ответ на грани оскала. Он безумно зол и не особо пытается скрыть это.

Вот Конов ещё ближе, а я даже не пытаюсь подсобраться, чтобы принять удар с наименьшими потерями, как учил Маффин. В голове бьётся только один вопрос: за Белову или Амирханову?

— Это не он! — обхватив кулак Конова нежными пальцами, прямо около моего уха воскликнула Василина.

— Василина… — предупреждающе, но довольно грозно прошипел Артём.

— У тебя есть доказательства, кроме тех моих слов? — девчонка не унимается, смотрю на неё во все глаза, чтобы запомнить вот такой.

Взбудораженной праведным гневом. Принципиально смелой.

Кулак Конова дёргается.

— Я могла ошибаться. Мы должны всё перепроверить! — продолжает она, почуяв, что одноклассник начал сомневаться.

— Он не отрицает! — кивает на меня, выдаёт прославленный, мать его, физик.

— И не будет, вы ж два козерога! — с ещё большим негодованием отстреливается Белова. — Артём, давай так. Если это он, сама лично сдам тебе в мясорубку.

Конов делает шаг назад, засовывает руки в карманы брюк и исподлобья долгим взглядом прощупывает Василину.

— Ты никогда ни за кого не просила, — голос его спокойный и уверенный разрезает полыхающий от напряжения воздух. — Хорошо.

Мазнув по мне взглядом, Конов уходит.

Привалившись к стене, игриво спрашиваю Белову:

— Ты знаешь, кто я по гороскопу?

— Ты хотел фиолетовым прийти на день рождения к маме? — развернувшись на пятках, гневно уставилась на меня.

Так она защищала не меня… Точнее не столько меня…

Очумительная девчонка!

— Спасибо, — благодарю не за защиту, а за то, что поверила.

И она каким-то макаром это понимает.

— Я не шутила, пообещав в случае чего отдать тебя Конову! — хочет оставаться такой же взрослой и серьезной, но в глазах уже пляшут искорки.

Думал, что чувствовал настоящее освобождение вчера, когда набрал Зарину и приказал ей отпустить меня, дать дышать. Нет, по-настоящему свободен я сегодня, здесь и сейчас.

Возле этих обшарпанных мастерских, высокого бурьяна, ледяной стены. Под этим жарким взглядом. Притягиваю Василину к себе и, пока она не успела подумать свои суперумные мысли, крепко обнимаю.

— Спасибо… — шепчу, зарываясь в её косы.

И слышу, как гулко бьется сердце… Моё.

28. Родион

Белова напряжена, как натянутая тетива. Кажется, даже не дышит. Странно, могла бы уже вырваться, но медлит, выжидает.

Да, она не такая, как Зарина…

Чтобы замять нелепый казус, начинаю бормотать:

— Во второй междоусобице на Руси после смерти Владимира Крестителя участвовали самые интересные личности. Святополк Окаянный, Борис и Глеб, Ярослав, который станет спустя века Мудрым, Мстислав…

Выпускаю Василину из своих объятий.

Рука тянется поправить красивые косы, но в последний момент одёргиваю себя. Не так, совсем не так должно развиваться наше общение. Пора переключить шестую скорость.

— Запомнила? — отвлекаю девчонку от внутренних демонов.

Вижу по лицу, какой раздрай у неё сейчас в душе. Нужно перевести в игру с подготовкой.

Какая крутяцкая идея всё-таки с историей, сколько фишечек можно придумать и чуть что списать на необходимость новых ощущений, эмоций для «лучшего запоминания»!

Когда напал на чувака в ютубе, чуть с дивана не свалился от озарения, как можно внедрить это в жизнь.

— Теперь-то конечно! — наконец выдаёт она, возвращая невозмутимость.

Только голос ещё выдаёт отголоски шока, но и это пройдёт.

Чёрт, когда я начал так следить за реакциями Беловой, отслеживать её настроение?!

— Сегодня пораньше сможешь к нам прийти? Помочь на стол накрыть… — торможу Белову, которая намылилась смыться.

Конечно, хорошеньким домашним девочкам не пристало ошиваться около мастерских.

Василина снова поворачивается ко мне.

— Да, смогу.

Легко соглашается она, хотя у меня уже было припасено пятьсот причин, почему ей просто необходимо прийти раньше других гостей.

— Я заеду.

— Конечно, я же не знаю, где вы живёте, — со смешинкой в голосе отзывается Белова.

Надо же, разыгралась. Или снова правила игры приняла, подстроилась.

— Тогда в три буду… — хочется добавить «у тебя», но стопорюсь на вдохе.

С такими, как Белова, так нельзя. Маховик надо бы попридержать.

Мы заходим в школу вместе, даже я ощущаю, как покалывает во всем теле, потому что смотрят и обсуждают. Лампа — болото сплетен и интриг, попавший под раздачу получает сполна, если не умеет переключить тумблер на пофигизм.

Кошусь на Василина, но она идёт, словно Моника Беллуччи в фильме «Малена» сквозь толпу завистливых и обозленных горожан-стервятников.

— Приветик, солнышко! — на повороте к гардеробу Белову ловит какой-то рыжий пацан.

Они здороваются кулаками, как хорошие приятели, а я ловлю долгий прожигающий взгляд этого перца.

Больше я их разговора не слышу, пацан отворачивается сам, приобняв девчонку за плечи.