Сломи меня

Приходится изрядно потрудиться для того, чтобы добраться до поля боя. Ветер ожесточенно свистит в наших ушах, и резко бьет нас по лицу, разгневанные капли дождя стучат по нашей коже, делая мокрыми наши волосы. Я промерз до костей, но времени на то, чтобы беспокоиться об этом, попросту нет. Во мне курсирует адреналин, и пока что придется ограничиться только им.

Земля вздрагивает под нашими ногами, когда в небе раздается оглушительный, грохочущий звук. В мгновение ока горизонт вспыхивает огнем, где — то вдалеке свистит пламя. Кто — то сбрасывает бомбы, и это означает, что мы уже влипли. Мое сердце бьется быстро и сильно, и я ни за что не стал бы признаваться в этом вслух, но я начинаю нервничать.

Я снова смотрю на Джульетту. Я знаю, что она, вероятно, напугана, и мне хочется успокоить ее — сказать ей, что все будет хорошо, — но она не смотрит в мою сторону. Она пребывает в другом мире, ее глаза холодны и суровы, сосредоточены на огне вдалеке. Она кажется какой — то другой, даже немного устрашающей. По какой — то причине это беспокоит меня еще больше.

Я настолько внимательно наблюдаю за ней, что практически падаю; земля под моими ногами скользкая, я по самые лодыжки ухожу в грязь. Я вытаскиваю свои ноги, и мы продвигаемся вперед. Я сжимаю оружие в своих руках, сосредоточившись. Вот оно. Именно здесь все вот — вот станет крайне серьезным, и я в достаточной степени осведомлен о войне, поэтому могу быть честен с самим собой: ступать на поле боя я могу с бьющимся сердцем, а вынести меня с него могут уже трупом.

Я делаю глубокий вдох, пока мы подходим ближе. Трое невидимых ребят, пробирающихся через соединения. Мы прокладываем себе путь через рухнувшие блоки, битое оконное стекло; мы обходим разбросанный по земле мусор, и пытаемся не слышать людские крики.

И я не знаю, о чем думают Джульетта и Кенджи, но я делаю все возможное для того, чтобы отогнать от себя желание развернуться и вернуться туда, откуда мы начали.

Внезапно Джеймс становится единственным человеком, о котором я могу думать.

Глава 7

Дерьмо.

Все еще хуже, чем я ожидал. Земля усыпана человеческими телами, сложенными вместе, истекающими кровью прямо рядом друг с другом. Практически невозможно отличить руки от ног, врагов от своих.

Кровь и дождь смешиваются воедино, затопляя землю, и моя обувь начинает скользить из-за грязи и чьей — то крови — либо мертвого, либо живого человека, я не знаю.

Вражеской стороне требуется всего лишь доля секунды для того, чтобы понять, что на поле боя мы являемся дилетантами; и после того, как они понимают это, они отбрасывают всяческую нерешительность. Нас уже осаждают, и я оглядываюсь назад как раз вовремя для того, чтобы заметить, как Джульетта и Кенджи все еще пробираются вперед. Внезапно я чувствую резкий удар в спину.

Я оборачиваюсь и одним быстрым ударом ломаю солдату челюсть. Он сгибается пополам и тянется к своему пистолету, но я опережаю его. Он падает на землю, и я продвигаюсь вперед к следующему солдату.

Все мы находимся настолько близко друг к другу, что рукопашный бой кажется неизбежным; я пригибаюсь для того, чтобы избежать хука с правой, и бью солдата в живот, пока выпрямляюсь, выхватывая нож из-за своего пояса для того, чтобы разделаться с ним. Вонзаю нож в его тело, направляю вверх, поворачиваю. Еще один мертв.

Я вытаскиваю нож из его груди, пока он падает. Кто — то атакует меня сзади, и я разворачиваюсь в его сторону, когда он внезапно отхаркивает кровь и падает на колени.

Кенджи спас мою задницу.

Он двигается и делает это хорошо, по-прежнему не позволяя своей травме мешать ему. Мы сражаемся бокобок, я и он, и я чувствую его движения позади себя. Мы кричим, предупреждая друг друга, помогая друг другу, когда нам предоставляется такая возможность. Мы достаточно хорошо справляемся, прокладывая себе путь сквозь это безумие, когда я слышу, как Кенджи выкрикивает мое имя испуганным и настойчивым голосом.

Внезапно я становлюсь невидимым, и Кенджи кричит, сообщая мне о Джульетте. И я не знаю, что происходит, но начинаю паниковать, зная, что сейчас не время для вопросов.

Мы пробираемся назад и мчимся к дороге. Паникующий голос Кенджи сообщает мне о том, что он видел, как Джульетту бросили на землю и утащили, и это — все, что мне требуется услышать. Я наполовину в ярости, и наполовину — в ужасе, и две эти половины устроили свою собственную битву в моем разуме.

Я знал, что это случится.

Я знал, что ей ни за что не стоило идти с нами. Я знал, что ей следовало остаться в укрытии. Она не создана для этого, она не настолько сильна, чтобы находиться на поле боя. Она была бы в гораздо большей безопасности, если бы не пошла с нами. Почему никто никогда меня не слушает?

Черт побери.

Мне хочется кричать.

Когда мы добираемся до дороги, Кенджи тянет меня назад, и, несмотря на то, что мы запыхались и едва можем говорить, мы замечаем Джульетту, которую сажают в заднюю часть танка. Они затаскивают внутрь ее обмякшее и потяжелевшее тело.

На это уходят всего лишь считанные секунды. Они уже уезжают. Вместе с Джульеттой. Мою грудь разрывает на части.