Сломленная

Рыжеволосая яростно сжимала косяк, до побеления костяшек. Она брыкалась, пыталась вырваться. Уж лучше в изолятор подальше от всех, чем ждать, когда кто-нибудь воткнет ей вилку в глотку с криком “изыди сатана”. Ви хочет жить.

— Пожалуйста. Нет.

Тихие слезы отчаянья стекались по щекам, когда она в очередной раз почувствовала болезненный укол. Тело начало обмякать. Разум затуманился, но губы продолжали бессознательно шептать:

— Пожалуйста. Я нормально. Не трогайте…

А затем долгожданная тьма.

Очнулась рыжеволосая от нечеловеческого крика. Кто-то за стенкой истошно орал. Сложно было распознать в этом звуке что-то человеческое. Больше животного.

Волоски встали дыбом от страха. Виталина резко подскочила на кровати, вжалась в спинку, подогнув ноги под себя. Ее трясло. От страха, от осознания, что она до сих пор в псих больнице и это ей не приснилось, от атмосферы безумия с примесью отчаянья.

Конечности затекли. Страх постепенно отпускал, уступая место безразличию. Такому безысходному смирению. Крик постепенно начал стихать. Девушка осмотрелась. Палата ничем не отличалась от предыдущей. Такие же серые стены, небольшое окно с решеткой, стеклянная прочная дверь. В левом углу потолка заметила мигающую красную точку камеры. В предыдущей комнате она не замечала ничего подобного.

Виталина позволила себе расслабиться, вытянула ноги. Размяла руки. Как только она села на край кровати, двери щёлкнули, впуская престарелого мужичка в белом халате. Двери за ним автоматически закрылись. Рыжеволосая настороженно смотрела на вновь прибывшего. На его, казалось бы, искреннюю сожалеющую улыбку. Мужчина остановился в пару шагах от нее, внимательно осмотрел, все так же улыбаясь.

— Госпожа Ёлкина Виталина Анатольевна двадцать четыре года. Меня зовут доктор Зуев, я ваш лечащий врач. — Тишина и пристальный взгляд карих глаз.

— Надеюсь вы от меня не ждете фразы “приятно познакомиться”, ведь это не так. — Холодно проговорила девушка, пытаясь скрыть трясущиеся руки в длинные рукова рубашки. Этот жест не ускользнул от внимательных карих глаз мужчины.

— Вы знаете почему оказались здесь?

— Да. Мой отец заплатил вам, чтобы держать меня здесь, подальше от его воображаемой счастливой семейной жизни. Чтобы я не портила его репутацию и имидж. — Фыркнула рыжеволосая, во взгляде полыхнула ярость. Мужчина сделал несколько шагов назад.

— Ваши близкие беспокоятся о вас. — Начал осторожно доктор. — Вам диагностировали “бредовое расстройство личности”. Это когда…

— Я знаю, что означает этот диагноз. — Перебила его Виталина. — Простыми словами, когда вымысел человек воспринимает, как правду. Удобный диагноз, особенно после статьи в газете, что Богдан мой сын.

Мужчина поджал губы.

— Виталина, послушайте. У вас генетическая предрасположенность. Ваша мама…

Рыжеволосая расхохоталась.

— Дайте, угадаю, вы были молодым доктором, возможно только-только начали свою карьеру, когда мою маму сюда упекли. Вы так же были ее лечащим врачом. Я уверена, она была идеальным первым пациентом. К счастью, недолго. Какое удачное стечения обстоятельств, неправда ли? — Продолжала девушка, гневно смотря на доктора. — Мать и дочь. И словосочетание генетическая предрасположенность превосходно подходит к этой ситуации. Вы знаете, а я уверена, что знаете, есть психологическая теория возникновения бредового расстройства. Она называется теория защитного механизма. Она предполагает, что весь вымысел или бред, является результатом защитного механизма. Он направлен на сохранение позитивного взгляда на себя, путем приписывания негативных свойств другим людям или обстоятельствам. А у меня определенно, есть причины облагородить себя и залить грязью своего отца. А сейчас доктор, загляните мне в глаза, проанализируйте мое поведение и слова. Скажите я похожа на человека с бредовым расстройством личности?

Доктор попятился назад. Губы вытянулись в тонкую линию, а в глазах промелькнул страх.

— Я назначу вам лечение, — проговорил мужчина.

— Мне жаль вас. — Проговорила девушка с грустной улыбкой. — Надеюсь его деньги сделают вас счастливым человеком. Совесть он вашу уже смог заставить замолчать.

Виталина отвернулась. Не стала смотреть, как плечи мужчины опустить под грузом вины.

За стенкой продолжался вой, но уже не такой громкий и сильный. Скорее умоляющий, чтоб его прикончили, освободили от страданий. Именно так сейчас выла душа Виталины, пока внешне она пыталась не сломаться. Ради себя, ради сына, ради Мирослава, ради Лекс и ее парня, ради своей мамы. Но она не была уверена, что сможет долго продержаться.

— Господи, пожалуйста, дай мне сил не сойти с ума. — Шептала девушка.