Сломленная Джульетта

Пока я наблюдаю за лицом Итана, я понимаю, что он чувствует неуверенность из-за других парней, потому что он не любит себя достаточно, чтобы увидеть, насколько он поистине прекрасен.

В подтверждение моим мыслям, он выгибает спину и издает долгий стон, когда кончает, и в этот момент, он – самый красивый, сексуальный и восхитительный мужчина на этой планете.

Для меня, по крайней мере.

Доктор Кейт делает паузу, несомненно уловив мое нарастающее напряжение.

— Ты когда-нибудь разговаривала с Итаном о его проблемах с самооценкой?

Я потираю глаза.

— Нет. Совсем нет. — Мне стоило бы, но я не делала этого.

— Но ты подбадривала его время от времени?

— Да, но вероятно недостаточно.

— Двум людям с низкой самооценкой сложно оказывать друг другу достаточно поддержки. Как много усилий Итану надо приложить сейчас, чтобы заставить тебя почувствовать себя особенной?

 Я сбилась со счета, как много раз он меня поддерживал с тех пор, как вернулся.

— Я понимаю вашу точку зрения.

— Итак, — говорит доктор Кейт, откидываясь на своем стуле. — Когда вы сошлись, был ли Итан готов к тому, чтобы ваши отношения были открытыми?

— Да.

— Что ты чувствовала по поводу этого?

Частично облегчение, но в основном…

— Это заставило меня нервничать. Я просто не была уверена, что этот раз будет как-то отличаться.

— Как насчет ваших друзей? Они оказывали поддержку или пытались предостеречь?

— Уверена, они все думали, что мы выжили из ума, но в то время, их осуждение было лишь малой ценой.

Чем ближе мы подходили к театральному корпусу, тем сильнее напряжение овладевало мной.

Все были свидетелями того через, что мы прошли с Итаном, когда впервые разорвали наши отношения. Когда они заметят, что мы снова вместе, я уверена, они подумают, что мы самые отъявленные идиоты на планете, потому что вновь пытаемся построить отношения.

И я бы не стала полностью отрицать это.

Итан сжимает мою руку.

— Ты в порядке?

— Ага. Все нормально. Что насчет тебя?

— Отлично. Никогда не было лучше.

Мы оба лукавим, и знаем это.

По мере того, как мы приближаемся к зданию, я вижу, что большая часть наших одногруппников столпилось около скамеек, болтая, смеясь и покуривая. Зои первая кто видит, что мы идем рука об руку. У нее открывается рот. Она толкает Фиби, и та поворачивается, что посмотреть. Всего через несколько секунд все уже не спускают с нас глаз.

— Привет, ребята, — говорю я, когда мы останавливаемся напротив них. — Хорошо провели лето?

— У меня было офигенное лето, — говорит Джек со своей коронной усмешкой. — Я сошелся с бывшей девушкой, которую бросил больше года назад, потому что я жалкий придурок, который никогда не переставал сохнуть по ней. Ой, подождите-ка, это же был ты, Холт, не так ли?

Все смеются, и напряжение спадает, и в кои-то веки я благодарна Эйвери за его длинный язык. Даже Итан улыбается.

Единственный человек, который не улыбается, это Коннор.

Ему не хватает секунды, чтобы отвернуться вовремя и скрыть свое неверие.

— Коннор был твоим другом?

Она склоняет голову в сторону.

— Почему у меня такое чувство, что с Коннором связано больше, чем ты мне рассказываешь?

Я опускаю взгляд. Из всех моих неправильных попыток забыть Итана, я жалею о Конноре больше всего.