Сломленные ангелы

– Но это все-таки автоматика, – я показал на небольшой красный всплеск на спектроскане. – Возможно, электроника. Это не камень. Не просто камень, по крайней мере.

– Тем не менее активности нет. Оно абсолютно инертно. Дай-ка я запущу…

– Лучше смени курс и сдай назад, – я произвел быстрый расчет в уме, – метров на сто. Тогда оно буквально окажется у нас на ветровом стекле. Включи внешнее освещение.

Вонгсават смерила меня взглядом, в котором сложным образом соединились презрение и ужас. Такие рекомендации едва ли доведется услышать во время летных инструктажей. Кроме того, в ее крови, как и в моей, наверняка еще бушевал адреналин. Это портит характер.

– Выполняю смену курса, – произнесла она наконец.

За иллюминаторами вспыхнул свет.

В некотором отношении идея была не супер. Укрепленный прозрачный композит иллюминаторов должен был соответствовать спецификациям боевых действий в вакууме, из чего следовало, что от него отразятся любые микрометеориты – кроме разве что самых бойких, – оставив максимум царапину. Уж разумеется, столкновение с дрейфующим объектом им ничем не грозит. Но оно в определенном смысле все же нанесло удар.

За моей спиной пронзительно вскрикнула Таня Вардани. Короткий, тут же оборвавшийся звук.

Хотя объект обгорел и пострадал от низкой температуры и отсутствия давления, в нем все же можно было опознать человеческое тело в летней одежде.

– Господи боже, – снова прошептала Вонгсават.

Почерневшее лицо невидяще смотрело на нас. Вокруг пустых глазниц колыхалась кайма лопнувшей замерзшей ткани. Рот был раскрыт в крике – столь же немом сейчас, сколь и тогда, когда его обладатель пытался озвучить свою смертельную агонию. Тело под тканью нелепо-яркой пляжной рубашки было раздуто – очевидно, из-за разрывов кишок и желудка. В иллюминатор стучала костяшками клешня руки. Вторая рука была заведена за голову. Ноги были согнуты так же – одна вперед, другая назад. Этот человек, кем бы он ни был, умер, барахтаясь в вакууме.

Умер в падении.

Позади меня негромко рыдала Таня Вардани.

Снова и снова повторяя чье-то имя.

* * *

Остальных мы отыскали по маячкам в скафандрах. Тела дрейфовали на дне трехсотметровой впадины на корпусе, сгруппировавшись вокруг, по всей видимости, стыковочного узла. Их было четверо, каждый в простеньком вакуумном комбинезоне. Судя по виду тел, трое умерли, когда закончился запас воздуха, что, согласно спецификациям на скафандрах, должно было занять от шести до восьми часов. Четвертый не захотел ждать так долго. В его шлеме красовалось аккуратное пятисантиметровое отверстие, идущее справа налево. Промышленный лазерный резак все еще висел, прикрепленный к правому запястью мертвеца.

Вонгсават снова отправила наружу оборудованный щупохватом автомат для работы в открытом космосе. Мы молча наблюдали за тем, как маленькая машина поднимает трупы и относит их к «Нагини» с той же аккуратностью и ловкостью, с какой уже доставила почерневшие и поврежденные останки Томаса Дхасанапонгсакула, обнаруженные у портала. На этот раз зрелище напоминало похоронную процессию в обратной перемотке. Тела, заключенные в белую оболочку вакуумных костюмов, извлекались из пустоты и доставлялись в нижний воздушный шлюз «Нагини».

Вардани не смогла справиться с чувствами. Она спустилась на грузовую палубу вместе со всеми нами, в то время как Вонгсават осталась на полетной палубе, чтобы открыть внутреннюю дверь шлюза. Сутьяди и Люк Депре занесли тела. Но когда Депре раскрыл застежки первого шлема и стащил его с головы покойника, из груди Тани вырвалось сдавленное рыдание, и она бросилась в дальний угол. Ее стошнило. Воздух наполнился резким запахом рвоты.

Шнайдер подошел к ней.

– Ее ты тоже знала? – зачем-то спросил я, глядя на мертвое лицо.

Это была женщина в оболочке лет сорока с лишним, с широко раскрытыми, полными укора глазами. Ее тело совершенно оледенело, шея жестко торчала из ворота костюма, не давая голове коснуться пола. Нагревательные элементы должны были еще проработать какое-то время после того, как кончился запас воздуха, но, если женщина входила в ту же команду, членов которой мы обнаружили в траловых сетях, она находилась здесь как минимум год. Скафандров с таким запасом жизнеобеспечения пока еще не производят.

За археолога ответил Шнайдер:

– Это Арибово. Фаринторн Арибово. Глифолог с Дангрекских раскопок.

Я кивнул Депре. Он расстегнул и снял остальные шлемы. Мертвые уставились на нас, приподняв головы, словно выполняя упражнения для пресса. Арибово и трое мужчин. Только у самоубийцы глаза были закрыты; на лице застыло настолько умиротворенное выражение, что так и тянуло заново проверить, уж не померещилось ли мне то ровное отверстие с обожженными краями, что проделал в его черепе лазер.