Сломленные души (ЛП)

Мне очень хочется в туалет, но я боюсь встать с кровати. Последнее, что помню, — это как выбежала из комнаты мистера Миллера, ориентируясь по желтым линиям коридора, и нашла дверь с табличкой «Выход». Я не имею ни малейшего представления о том, где нахожусь. Не знаю, как сюда попала. И понятия не имею, что со мной сделают. Меня трясет. Боль между ног все еще ощущается, но уже не так сильно, а голова болит так, что кажется, будто она сейчас лопнет. В остальном я чувствую себя хорошо. По крайней мере, физически. А психически? Психически я тоже чувствую себя хорошо. На самом деле даже очень хорошо.

Но ничего хорошего быть не может.

Дверь открывается, кто-то входит, потом резко останавливается. Мужчина — это я могу различить даже с такого расстояния. Он высокий и очень мускулистый, одет в черную футболку и мешковатые черные брюки. Волосы у него либо темно-русые, либо светло-русые. Вот и все, что я могу разглядеть. Оставалась неделя до запланированной операции на втором глазу, но тут… все случилось. Врач сказал, что рассчитывает исправить мою близорукость практически полностью.

Мужчина стоит на месте, и мне интересно, как долго он собирается просто на меня смотреть.

— Доброе утро, — наконец произносит он, и приятные мурашки пробегают по моему телу. Я никогда в жизни не встречала человека с таким глубоким голосом. — Как ты себя чувствуешь?

Я щурю глаза, пытаясь разглядеть его получше, но по-прежнему вижу лишь размытую фигуру.

Мужчина делает неуверенный шаг вперед.

— Ты можешь сказать мне свое имя?

Я могу, но сейчас мне не хочется говорить. Не знаю, почему. Просто не хочется. Еще шаг. Он уже посреди комнаты.

— Твоя семья, наверное, за тебя беспокоится. Можешь дать мне их номер, чтобы я им позвонил? Чтобы они могли приехать и забрать тебя домой?

Да, мои брат и сестра, наверное, сходят с ума. Меня не было дома два месяца. Артуро наверняка места себе не находит, не зная, где я и что со мной. Он был для меня и сестры и отцом, и матерью с тех пор, как нам исполнилось пять лет. А Сиенна, о боже, не могу даже и думать об этом. Я должна позвонить им и сообщить, что со мной все в порядке.

Тошнота подкатывает к горлу. Я не хочу звонить Артуро, потому что мне придется рассказать ему, что случилось. Что я сделала. Я не хочу, чтобы моя семья знала, что их сестра — проститутка и наркоманка. Они наверняка скажут мне, что все будет хорошо. Меня бьет дрожь. Ничего не будет хорошо.

Ничего и никогда не будет хорошо.

— Что случилось? — спрашивает мужчина и делает еще шаг ко мне.

Наверное, они думают, что я мертва. Ну и хорошо. Так даже лучше. Я не стою их беспокойства. Я никогда не смогу посмотреть им в глаза. Той сестры, которую они знали, больше нет. Ее не стало. А вместо нее — это мерзкая, грязная особа, которая позволяла мужчинам ее насиловать и продавать ее тело, а сама ничего не делала, чтобы это остановить. Ничего! У меня стучат зубы, и я не могу дышать.

— Пожалуйста, скажи мне, что случилось.

Голос у него такой успокаивающий. Мне следовало до смерти испугаться присутствия незнакомого мужчины, с учетом того, что мне пришлось пережить. Но я не боюсь. Я пережила столько всего ужасного, что он ничем не может мне навредить. Я больше боюсь, что Артуро и Сиенна узнают об этом, чем того, что меня снова изнасилуют. Я пытаюсь дышать глубже, но не могу. Мне удается лишь делать короткие вдохи.

В поле зрения попадает рука, и я вздрагиваю, ожидая, что он ударит меня. Вместо этого мужчина берет упавшее с моих плеч одеяло и оборачивает его вокруг меня. Его ладонь ложится на мою спину и медленно движется вверх-вниз. То же самое он проделал прошлой ночью. Я помню, как проснулась и замерзла от холода, когда чья-то рука начала успокаивающе гладить мне спину. Это дало мне ощущение безопасности, которое, как мне казалось, я утратила навсегда. Но прошлой ночью я чувствовала себя в безопасности.

Сосредоточиваюсь на одеяле вокруг себя, потому что не могу сейчас смотреть на него, но, наконец-то, вздыхаю полной грудью. Закрываю глаза, и где-то в глубине сознания играет слабая мелодия. Она тихая, едва различимая, но все же сердце мое учащенно бьется. Я думала, что утратила свою музыку. По мере того как мужчина поглаживает меня по спине, музыка становится все громче. «Лунная соната» Бетховена. Проникновенная. Успокаивающая. Как и его голос.

— Я принесу тебе воды, — говорит мужчина и убирает руку с моей спины, удаляясь.

Я кричу.

Я замираю. Неужели я случайно коснулся ее кожи или сделал что-то, что ее спровоцировало?

Осторожно, чтобы не коснуться ее, отхожу от кровати, но девушка неожиданно запрыгивает на меня. Обхватывает руками мою шею, крепко сжимая ее в тисках, а ногами обнимает мою талию. Я стою рядом с кроватью, ошеломленный, а незнакомка прижимается ко мне, как детеныш коалы. Она утыкается лицом мне в шею и что-то напевает. Что теперь? Мне стоит попытаться положить ее обратно на кровать? Или просто подождать, пока она сама решит лечь?