Сломленные Фейри (ЛП)

Лоренцо стоял слева от меня, Адриан — справа, еще несколько членов Карты, с которыми я пытался подружиться, стояли вплотную за мной. Я пытался выжать из них информацию, когда начал проводить с ними время, но каким-то образом, казалось, я притянул их всех к себе, что они остались рядом. Мы много общались, сидели вместе за едой или на занятиях, когда они были общими. Я заставлял их говорить, когда они предпочитали молчать, хотя иногда казалось, что они с облегчением нарушают это молчание. Мне было интересно, чувствовали ли они то же самое, что и я: они не хотели уходить из жизни, которая была у них до вступления, но им было трудно в нее включиться, когда бы они ни пытались.

Леон, казалось, почти все время злился на меня, поджимал губы и отворачивался от меня, когда мне не удавалось поговорить с ним или пошутить, как раньше. Он не раз говорил о том, что я изменился с тех пор, как нашел новых друзей, и мне было больно от того, что я не мог сказать ему, что не хотел этого.

С Синди Лу было еще труднее иметь дело. Она хмурилась на мое молчание и дулась, когда я не смеялся над ее историями. Искать ее становилось все труднее, и всякий раз, когда мне это удавалось, она хотела, чтобы я грубо трахал ее, притворяясь Драконом, пока она выкрикивала чужое имя. Это было больно, но я не мог найти в себе силы сказать ей об этом, когда мы были вместе. И я чувствовал себя настолько виноватым за то, каким замкнутым я стал, что даже не был уверен, что могу винить ее в этом. Я просто надеялся, что однажды смогу объяснить ей все как следует и убедиться, что эта игра, в которую она любит играть, на самом деле не означает, что она жаждет кого-то другого.

Скандирование закончилось, и остальные члены Черной Карты двинулись по комнате, поздравляя нашего нового члена, а моя маленькая группа осталась рядом со мной, ожидая моих указаний.

Я сделал шаг вперед, но рука опустилась на мое плечо прежде, чем я успел это сделать. От прикосновения кожу покалывало до жжения, и я вдохнул, увидев Карточного Мастера, нашего самозваного Короля. По общему мнению, он был мужчиной, но из-за постоянно меняющихся черт его лица и тела под наложенными на него скрывающими чарами, не было возможности узнать наверняка.

— На пару слов, Гарет, — пробормотал он старческим голосом, после чего, казалось, утроился в росте и возвысился надо мной, направляя меня в боковую камеру.