Сломленные Фейри

Лайонел попытался прервать его, но Данте продолжал, как будто даже не слышал его.

— Но, я понял, у вас большое «Я», и вы не позволите такому сопляку, как я, просто так отказаться от вас. Так как насчет того, чтобы назвать это переговорами. Пункт первый, я не откажусь от моей семьи, моего Клана или моей академии. Но если вы хотите, чтобы я появлялся время от времени и вел себя как хороший, верный маленький Дракон, я уверен, что смогу немного поприкалываться на нескольких шикарных вечеринках, учитывая, что там будет бесплатное шампанское.

— Ты действительно думаешь, что это все, что мне от тебя нужно? — потребовал Лайонел, ярость исчезла из его тона, и он перешел на что-то более смертоносное.

— Нет, папочка Ди, не думаю. Но я думаю, это все, что вам сейчас нужно. Возможно, когда вы немного успокоитесь, подрочите на это видео несколько раз и перестанете пускать дым из своей задницы, мы сможем обсудить будущее нашей договоренности. Но до тех пор я собираюсь вернуться в Академию Авроры, а мир останется в неведении относительно того факта, что вы долбились в Пегаску с рогом.

— Отлично, — огрызнулся Лайонел, и, клянусь, мои брови поднялись вверх, пока не скрылись в волосах. — Продолжай свое некачественное образование, если хочешь, и оставайся среди собак, которых ты называешь своей семьей. Но ни на секунду не допускай мысли, что я не получу от тебя всего остального, что мне нужно. Ты мой, Штормовой Дракон. И я приду за тем, что мы обсудили в свое время.

Связь оборвалась, и я просто уставилась на Атлас, когда Данте полностью развалился на части, а Леон присоединился к нему.

— Ни хрена себе, Данте, это было круто, — задыхался Леон.

— Это было чертовски горячо, — вздохнула я, моя кожа покраснела, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня с горячим выражением лица.

— Покажи мне видео и скажи, как, блядь, ты его получил, — потребовал Леон, и Данте засмеялся, открывая файл на своем Атласе и проигрывая его для нас.

— Шарлиз — одна из лучших шлюх, работающих в «Черной Дыре», — объяснил Данте. — Она инкуб и может убедительно имитировать любой Орден, если только она была в контакте с кем-то, кто желал их больше всего на свете. Она может соблазнить практически любого, потому что ей достаточно прикоснуться к нему, чтобы понять, каким будет его идеальный сексуальный партнер, и она может превратиться в него. Мне удалось устроить ее в отель, где остановился Лайонел, утром она коснулась его руки в лифте, а вечером она просто пришла в бар и оказалась в поле его зрения, выглядя при этом как его идеальная влажная мечта. Будучи властным bastardo и полным stronzo, я был абсолютно уверен, что он изменит своей жене без особых раздумий, и, конечно же, он это сделал. Шарлиз установила скрытую камеру, и в тот момент, когда он вошел в нее на пять дюймов, она переместила свой передок в блестящую розовую Пегаску.

Я задохнулась, так как именно это произошло на пленке, которую мы смотрели. В одну секунду Лайонел трахал потрясающую брюнетку по-собачьи на своей кровати, а в следующую, когда он закрыл глаза и откинул голову назад, у нее появилась голова и рог Пегаса. Он кончил с громким и горловым стоном, шлепнув ее по заднице, а затем открыл глаза, как раз когда она издала возбужденный хнык.

— О мои звезды, — задохнулась я, когда Лайонел начал кричать и ругаться, а Шарлиз снова сдвинулась, из ее спины вырвались черные крылья, она приняла форму Гарпии и вылетела из открытого окна слишком быстро, чтобы он мог ее поймать.

Леон смеялся так сильно, что не мог дышать, а Данте откинул голову назад с глубоким ревом, от которого у меня задрожала кожа, так как вокруг нас потрескивало электричество.

— Я предлагаю отпраздновать, — воскликнул Леон, вскочив на ноги и одной рукой сорвав с себя рубашку, а другой указав на джакузи. — Никакой чертовски глубокой и значимой херни, просто мы втроем веселимся, потому что наш мальчик останется здесь, в Алестрии, где мы и хотим его видеть.

Данте усмехнулся и тоже встал, но улыбка сползла с его лица, когда его взгляд упал на золотой медальон, висевший на шее Леона.

— Это мое, — сказал Данте, указывая на него с явным требованием.

— Отвали, — сказал Леон, пренебрежительно махнув рукой, когда отвернулся, чтобы снять чехол с джакузи. — Я умер, и ты отдал его мне. Ты не можешь красть у мертвых, придурок. Этот малыш мой.

Данте зарычал, но когда я стянула платье через голову и бросила на стул, на котором сидела, его взгляд упал на мое серебристое бикини, и его внимание ослабло.

Я знала, что не должна была этого делать, но мне очень нравилось, как его глаза скользили по мне, и когда он начал стягивать с себя свитер, мое горло тоже сжалось от желания.

Леон появился рядом со мной, с мрачным смехом подхватил меня на руки и без лишних слов отнес в джакузи.

Он опустился в бурлящую воду, и я усмехнулась, глядя, как он держит меня на коленях, пока мы ждали Данте.