Сломленный герой (СИ)

Локи не слушал, он сам исступлённо насаживался на член распутного ангела. Боль и наслаждение сплетались, так же как их тела. Не услышав возражений, Тор сразу сорвался на быстрый ритм, он вколачивался в податливое тело, увлажнённый кровью демона, стонавшего в его крепких объятьях. Растрёпанные чёрные волосы, до боли сомкнутые веки, вспотевший устланный символами лоб. Одинсон задыхался от жара, от неудовлетворённости, от тесноты и трения, ему было мало, ему нужно ещё больше. Локи не пытался сопротивляться его власти, даже когтями не впивался в его плоть, он стонал и позволял себя трахать, совсем без нежности, дико и необузданно загонять в своё нутро твёрдый как камень член.

— Не останавливайся! Никогда! — выкрикивал обезумевший демон, цепляясь за плечи нефилима, отдаваясь всецело, словно хотел быть раздавлен этой мощной силой. — Укуси меня! Немедленно! То-ор!

Одинсон впился клыками в бледную шею, продолжая таранить его тело, не выпуская его из рук ни на секунду, кровь хлынула в рот сладким нектаром. Как наркотик сносит крышу смертным, так кровь любовника доводит Одинсона до сумасшествия, его мощные крылья дёргаются и раскрываются, возвышаясь над головой, перья мерцают, разгоняют мрак, но не на столько, чтобы туман рассеялся.

Локи стонет, так что и не понятно, плохо ему или хорошо, Тор вылизывает его шею и придерживает дрогнувшие чёрные крылья, ему лучше сейчас не раскрывать их.

— Ну же! Сильнее! Не сдерживайся! — отрывисто выкрикивает Локи.

Одинсон думал, что уже успел покалечить своего демона, а он заявляет, что хочет ещё. Ненасытное создание ревностно требует своё, и Тор внимает просьбам.

— Сделай! Ну, сделай это!

Возбуждение не спадает, и развязка ещё не скоро. Тор делает то, что хочет, то, о чём просит любовник, он двигается так резко и загоняет так глубоко, как может, а Локи каким-то непостижимым образом умудряется намеренно зажиматься, противится ему, причиняя себе боль, а насильнику — наслаждение. Крылья Локи бьются под ладонями полукровного ангела, и он выпускает их, стискивает изящные бёдра, впивается пальцами, насаживает на себя, и, словно бы этого наглому демону мало, он умудряется поводить бедрами так, что у Одинсона темнеет перед глазами, и только два вспыхнувших зелёных факела — его маяк в этой тьме. Чёрные крылья обнимают светлые, когтями цепляют нежные ласковые перья. У кромки сознания Тора теребит беспокойство. У Локи травмированы крылья, его надо беречь. Ну или уберечь хотя бы крылья. Одинсон выскальзывает из горячего тела, слышит в ответ полное недовольства и ярости шипение. Лафейсон скалится, хватает за плечи, но ладони соскальзывают. С нежностью, словно укладывая дитя в постель, Одинсон осторожно выпрямляет чёрные крылья и опускает зеленоглазого на спину, раздвигает его ноги и притискивает к горячему камню, подаётся вперёд, снова проталкивается во влажную тесноту, и они стонут в унисон, сливаясь воедино.

— Мой демон, — рычит Тор, вколачиваясь между ног Лафейсона со всем жаром, на который способен. — Мой… мой…

Лафейсон обхватывает его бёдра ногами и с трепетом ловит каждый его толчок, пиявкой липнет к нефилиму, хватает за плечи, стонет громко и пошло, от всего этого у Тора окончательно сносит крышу. Безумное совокупление, не доступное никому из смертных, продолжается очень долго. Дорвавшись до желанного, Одинсон уже боялся, что просто не выдержит этой пытки наслаждением, сломает хрупкого любовника пополам в порыве страсти. Разум твердит: «Кончай!», а тело требует ещё и ещё. Да и сумасшедший Локи не позволяет ему остановиться, он всё требует и требует, как хозяин понукает послушного раба.

Тор кончал долго, Локи под ним метался, стонал и выл, в какой-то момент он вдруг стих и стал мягким, как восковая кукла, инстинктивно это обеспокоило нефилима. Он вздрогнул и дернулся, приподнимаясь. Демон словно бы спал, бледный, растрёпанный, по шее текла тонкая струйка горячей крови, живот заляпан спермой. Тора пробила крупная дрожь, он растерялся, словно кто-то другой измучил его демона, словно это не его вина. Одинсон поспешно покинул обмякшее тело, стал нежно прикасаться к груди зеленоглазого, но тот не двигался, словно мертвец.

— Нет, нет, нет, — зашептал Тор, не веря, что мог в порыве страсти перегнуть палку настолько, что убил демона. — Локи? Локи…

Лафейсон хмыкнул, каменное лицо снова заиграло красками, он кривился от боли в крыльях, но был счастлив, он снова стал собой. Более того, он был удовлетворён по всем пунктам, получил своё, на его лице медленно расползалась мечтательная улыбка.

— Я в норме, — самодовольно прошелестел демон, ресницы дрогнули. — Я немного утомился… Но если ты хочешь, можем ещё раз.

— Дурак! — выпалил Одинсон и подхватил наглеца на руки, только сейчас до его сознания дошла мысль, что демона нельзя убить подобным образом, — таких сущностей можно умертвить, только вырвав крылья.

***