Слон

Утро было чудесное: вершины гор вдали золотило солнце, и над долиной летела стая птиц. Я не стал за­пирать дом. Конечно, я помнил о том, что случилось у дочки, но у меня все равно нечего красть. Во вся­ком случае, ничего такого, без чего я не смог бы обойтись. Телевизор разве что, но мне надоело каж­дый вечер пялиться на экран. Если грабители меня от него избавят, то сделают мне большое одолжение.

Чувствовал я себя — несмотря ни на что — вполне бодро, и решил пройтись до работы пешком: рассто­яние не большое, время есть. К тому же, сэкономлю на бензине, подумал я, хотя это не было решающим доводом в пользу прогулки. Главное, что наступило лето, и надо ловить момент, ведь лето очень быстро пройдет. Я невольно подумал, сколько желаний зага­дано, сколько у всех было надежд на то, что именно летом жизнь изменится к лучшему...

Я шел по дороге и, сам не знаю почему, стал ду­мать о сыне. Пусть ему будет хорошо, где бы он сей­час ни был. Если вернулся в Германию (вроде бы уже должен), надеюсь, теперь-то он счастлив. У меня еще нет его нового адреса, но он, конечно, скоро на­пишет. И дочку мою храни Господь и дай ей силы: на­деюсь, она справится, а я всегда на ее стороне. Я ре­шил, что вечером непременно напишу ей об этом письмо. И мать моя, слава Богу, жива и находится в добром здравии, — так что и в этом отношении мне повезло больше, чем другим. Хотя бы еще несколько лет мы будем вместе, если все будет нормально.

Вокруг щебетали птицы, проносились мимо ма­шины. А я шагал и думал про себя: удачи тебе, брат. Будет и на твоей улице праздник, — тогда и вернешь мне долг. Моя бывшая жена — и о ней я тоже вспом­нил, шагая по дороге. Когда-то я так любил эту жен­щину больше всего на свете. Она жива, у нее все хо­рошо — по крайней мере, насколько мне известно. Пусть она будет счастлива. В конце концов, все мог­ло сложиться гораздо хуже. Да, сейчас всем нам при­ходится нелегко, но ведь это только потому, что уда­ча отвернулась. А скоро все переменится к лучшему, и мы заживем счастливо. Вот только бы дотянуть до осени, а там все пойдет по-другому. Ради этой надеж­ды стоит жить.

Я шел и шел, потом стал насвистывать, так, ни с того ни с сего, от полноты переполнявших меня чувств. А что, нельзя? Иду, размахиваю руками, буд­то налегке, а контейнер с завтраком, чувствую, ме­шает. Что там у меня? — бутерброды, яблоко, немно­го печенья, плюс термос. Я как раз проходил мимо «Смитиз» — старого кафе с заколоченными окнами и небольшой парковкой, засыпанной гравием, сколько себя помню, место заброшенное. Я решил: поставлю контейнер на минутку на землю, чтоб ру­кам было свободнее. Поднял обе руки вверх до уров­ня плеч, распластал их и стою, как пугало, поворачи­ваюсь в разные стороны. Вдруг слышу: гудок и хруст гравия — чья-то машина затормозила рядом. Подхва­тил я свои вещички и прямиком к машине. За рулем знакомый парень, — Джордж, — мы с ним в одной фирме работаем. Он перегнулся через переднее си­денье и открыл мне дверцу:

— Привет, садись, дружище.

— Здравствуй, Джордж, — сел, захлопнул дверцу, и мы сорвались с места — только гравий полетел из-под колес.

— Я тебя издалека заметил, — объяснил он. — Да-да, сразу узнал. Ты вроде готовишься к чему-то, вот только не пойму, к чему. — Он искоса посмотрел на меня, потом опять устремил взгляд на дорогу. Ехал он быс­тро. — Ты что, всегда ходишь по улице, раскинув ру­ки, а? — И он засмеялся — ха-ха-ха! И поддал газу.

— Иногда, — ответил я. — Смотря, какое настрое­ние. На самом деле, я просто ждал, — уточнил я. По­том закурил и откинулся назад.

— Ну, и что новенького? — спросил Джордж, доста­вая одной рукой сигару. Сунул ее в рот, но закури­вать не стал.

— Да ничего, — ответил я. — А у тебя?

Он пожал плечами, потом ухмыльнулся, доволь­ный. Машина летела. Ветер бил в стекло, в ушах сви­стело. Джордж несся так, будто мы опаздывали на работу. На самом деле спешить некуда, времени еще полно, я так ему и сказал.

Но Джордж и ухом не повел — врубил еще круче. Вот уже и поворот проскочили, впереди — горы, це­лимся прямо на них. Джордж вынул сигару изо рта и снова сунул в карман рубашки.

— Денег, понимаешь, занял, чтоб мне мою малыш­ку подновили. Хочу ее тебе в деле показать, — при­знался он.

И тут он как врежет — только держись! Я пристег­нулся и выпрямился.

— Давай, жми! — крикнул я ему. — Покажи класс, Джордж! — И он выжал на полную. Мы рванули впе­ред, ветер ревел в ушах, и не было такой силы, кото­рая смогла бы нас остановить. Мы неслись как беше­ные в его огромной машине, на которой висел круп­ный долг, и нам сам черт был не брат.