Слониха-пациентка

— Зачем тогда матросы с оружием? Мы же не собираемся лезть в пустыню. Нас интересуют только пещеры у самой кромки моря.

Капитан одарил меня еще более широкой улыбкой и стал подниматься по трапу.

— Доктор, мы отходим через двадцать минут. По-моему, с вами хочет поговорить военврач. Он в кают-компании.

Светило военной медицины, молодой коротышка с рябоватым лицом, одетый в мундир с красными эполетами, энергично пожал мне руку и представился:

— Капитан Мансур. Мне приказано отправиться с вами в поход. Я не большой охотник до мореплавания, но приказ есть приказ. Итак, с какими специфическими медицинскими проблемами, по вашему мнению, нам придется столкнуться?

— С моей точки зрения, кроме травм общего характера, которые есть риск получить при попытке проникнуть в скальную пещеру на лодке или вплавь, главную опасность представляют укусы тюленей. Вы берете с собой полный медицинский комплект?

— Аптечку для оказания первой помощи. Перевязочные средства и все в таком духе.

— А как насчет антибиотиков?

— Антибиотиков там нет. Вам потребуется пенициллин от укусов животных?

Надо сказать, что укусы тюленей и морских львов опасны не только по причине огромного размера их зубов, сравнимых с собачьими, и мощи их челюстей, но также и потому, что в них часто содержится большое количество малоприятных бактерий, большинство из которых устойчивы к пенициллину; в их число входит возбудитель крайне неприятной инфекции, которую китобои и охотники на тюленей минувших лет так и называли — «рука тюленя». Укус или даже простой контакт между незначительной царапиной на коже человека и плотью животного, с которого сняли шкуру, приводил к воспалению, сопровождающемуся острой болью. Рассказывали, что в иных случаях боль бывала столь нестерпима, что люди отрубали себе палец, а то и руку, чтобы получить хоть какое-то облегчение. Лучший антибиотик от такого недуга на сегодняшний день — тетрациклин. Я всегда ношу некоторое количество его в своей черной сумке. И на этот раз у меня его оказалось достаточно для лечения трех-четырех человек.

— Вам придется раздобыть таблетки тетрациклина, — сказал я врачу и попросил капитана еще немного задержаться с отправлением. Доктор вскочил в машину и на всем ходу понесся в военный госпиталь. Через полчаса он приехал с упаковкой из двадцати четырех таблеток — вот весь тетрациклин, который нашелся в Дахле. Для лечения одного травмированного было достаточно.

Путь до Кап-Блана занял восемнадцать часов. Когда мы плыли к югу вдоль побережья Сахары, нам становилось все более очевидным, как слишком уж активное рыболовство влияет на охотничьи угодья тюленей-монахов — цепочка траулеров множества стран — русских, японских, корейских, испанских, марокканских, а также несколько мавританских — протянулась вдоль линии горизонта, словно сплошной забор. Большинство кораблей работало вне пределов двадцатимильной зоны в дневное время; но едва спускался покров ночи, ситуация ухудшалась. Стоя на мостике, я наблюдал мириады огней на экране радара, за каждым из которых стояло рыболовецкое судно, по-наглому приблизившееся к суше. «Эль-Хамисс» носился среди траулеров, словно терьер среди кроликов; иногда спускал «Зодиак» с парой офицеров на борту для выяснения отношений с нарушителем. Но это мало что давало.

Первый же неприятный случай в экспедиции произошел с самим доктором Мансуром. Не прошло и часу, как его хватила морская болезнь, и он обратился ко мне за помощью. Я дал ему таблетки стужерона, которые поддерживали в полном порядке наши с Джоном желудки, но на сей раз они не помогли. Доктор Мансур улегся к себе на койку, да так и не показывался до конца экспедиции.

Мы достигли цели на рассвете. Небо было чистым, ветерок поднимал легкую зыбь, и как раз начался отлив, который был нам нужен, чтобы открылись пещеры. Мы уже могли видеть обрывистые берега, которыми кончалась Сахара, — ровная линия бледных скал, почти в сотню футов высотой, увенчанная волнообразными дюнами. Казалось, лучше не придумаешь, чтобы послать «Зодиак» для более внимательного обследования тюленьих пещер. Капитан отдал приказ подогнать корабль поближе к берегу, и, когда мы подошли на расстояние мили, он развернул судно кормой к утесам. Тут, к моему удивлению, из глубин судна появились марокканские моряки с автоматами Калашникова и тяжелым пулеметом времен Второй мировой войны, который они установили на тракторной шине, привязанной к задней палубе.

— Не фотографировать! — последовал строгий приказ с капитанского мостика, стоило только членам моей экспедиции расчехлить фотокамеры. Матросы нацелили пулемет в сторону пустыни.

— А я-то думал, что теперь здесь можно не опасаться партизан ПОЛИСАРИО, — снова сказал я вполголоса, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Вы правы, сэр. Действительно, с ними нет никаких проблем, — сказал стоявший рядом лейтенант. — Никаких проблем в Марокко.