Слониха-пациентка

Вечером я приехал из Болоньи и впервые собственными глазами взглянул на Гарибальди, плавающего под покровительственным крылышком (точнее говоря, ластом) Пеле в сиянии прожекторов, освещавших бассейн. Леандро был прав: малыш был действительно просто прелесть. Предпочтя обследовать его при дневном свете, я договорился о том, чтобы ранним утром мне его отловили, и мы с Леандро и Джузеппе отправились отобедать в ресторан «Иль Пескаторе» — «Рыбак». Компанию нам составил знаменитый итальянский специалист по морской биологии доктор Нотарбартоло. Лакомясь креветками, закусывая язычками под фирменным соусом и запивая вином брунелло, мы обсуждали будущее Гарибальди. Все мы были едины во мнении, что малыша нужно вернуть обратно в море. Но, во-первых, он должен быть совершенно здоров, во-вторых, нам нужно будет подыскать ему семью. К сожалению, у нас не было возможности отыскать его кровную мать, но мы решили подобрать ему, по крайней мере, приемных родителей. В отличие от некоторых животных (например, львов), дельфины, за исключением отдельных яростных самцов, питают любовь ко всем сородичам и особенно готовы проявлять заботу о юных, немощных и пожилых. Чем не образец христианской добродетели? Святой Франциск Ассизский со мной уж точно согласился бы.

— Гарибальди вернется в море, когда мы сделаем три вещи, — повторил я. — Во-первых, мы должны убедиться в том, что он совершенно здоров. Во-вторых, что он может обходиться без материнского молока и способен добывать себе на корм рыбу. И в-третьих, нам нужно найти стаю Tirsiops в Адриатическом море, где-нибудь между Риччоне и Венецией; идеально было бы в центре этого района, вблизи канала Комаккьо.

Первыми двумя вещами мы могли заняться уже с завтрашнего дня. Подбор стаи дельфинов будет зависеть от физического состояния Гарибальди.

— Ну что ж, — сказал Нотарбартоло, — как только мы убедимся, что с нашим бамбино все в порядке, организуем наблюдение стай дельфинов с самолета. Это я беру на себя.

Как выяснилось, с нашим бамбино далеко не все было в ажуре. Конец его клюва был воспален, тело покрыто маленькими черными пятнышками — признак дельфиньей оспы; добавим к этому отек одного легкого, и, что всего серьезнее, анализ крови показал наличие еще одного инфекционного заболевания. К тому же в первый день пребывания в Риччоне он абсолютно не проявил интереса к твердой пище; сколько бы мы ни бросали ему селедок, все напрасно.

— Должно быть, он еще целиком на молочной диете, — угрюмо сказал Леандро.

— Действуем так: даем ему инъекции амоксициллина и насильно скармливаем по полкило рыбы два раза в день, — заключил я. — Не исключено, он просто устал от всей этой суматохи вокруг себя.

К нашему счастью, ход вещей показал, что я был прав. А может быть, Гарибальди пришлась не по душе хоть и безболезненная, но унижающая достоинство процедура, когда тебе разжимают челюсти с помощью мокрых полотенец — один тянет в одну сторону, другой в другую, а третий, у кого самая маленькая рука (эту роль обычно исполнял ваш покорный слуга), кладет тебе на основание языка головой вперед селедку, обильно смазанную жиром из печени трески. Фактически мы проделывали эту процедуру только дважды. На следующий день он с удовольствием нырнул за брошенной ему в воду селедкой и проглотил ее. А затем еще и еще… На радостях Леандро и Джузеппе откупорили бутылку «спуманте», когда скормили ему полкило.

Одно из необходимых условий для возвращения дельфиненка в родную стихию было выполнено. Отпала необходимость ежедневных инъекций: теперь антибиотики и другие лекарства, а также особые витаминные таблетки можно было засовывать за жабры скармливаемым ему селедкам.

Однако же здоровье малыша шло на поправку далеко не так быстро, как я надеялся. Дни вытянулись в недели. Требовались все новые анализы крови и изменения в курсе медикаментозного лечения. Но в конце концов ослабленный организм Гарибальди — видимо, сказалось загрязнение морской воды — мало-помалу стал приходить в норму. Выдаваемые компьютером результаты лабораторных анализов постепенно приближались к показателям здоровых адриатических дельфинов-бутылконосов. К марту мы собрались на конференцию и решили, что настало время спокойно начать планировать возвращение дельфиненка в родную стихию. Но его ни в коем случае не следовало пускать в одиночное плавание «средь бурных волн под крышей неба». Моим итальянским друзьям пришла в голову мысль как-нибудь пометить детеныша, чтобы в будущем его могли узнавать рыбаки и наблюдать специалисты по морской биологии.