Слоновая кость

– Кому-то моего роста – сможешь. Против кого-то вроде меня – нет.

Теперь была моя очередь закатить глаза.

– Себя не похвалишь, никто не похвалит, да?

– Дай майку и ложись.

Казалось, он хотел закончить урок как можно скорее. Сорвала с себя майку и небрежно бросила ему. Ну почему он ведет себя как придурок?

Легла, и в мгновение ока он оказался между моих ног.

Его безразличие действовало на нервы; я лежала под ним – черт возьми! – но впервые серьезно отнеслась к уроку, с силой притянув за шею. Левой рукой приподняла майку – касаясь постепенно оголяющейся кожи, как же сложно было подавить желание впиться в нее ногтями, пока он бы жадно пожирал мои губы, – правой крепко удерживала его за шею.

– А теперь – тяни…

– Я помню, – перебила, хватая за воротник майки, упираясь ногами в бедра и дожимая до тех пор, пока он не оказался прижатым ко мне.

– Хорошо… – сказал он. Карие глаза смотрели на меня серьезно, а чертовы губы были так близко к моим, что чувствовала его дыхание…

Скрестила руки в форме рычага, как он показывал, и наконец добилась результата. Могла придушить любого таким образом…

Отпустила Себастьяна пару секунд спустя и не смогла сдержать улыбки от того, что он закашлялся, пытаясь восстановить дыхание.

Когда он отдышался, то осторожно взял мое лицо в руки, и я увидела, как блеснула гордость в его глазах.

– Отличная работа, Косточка.

Дыхание участилось, когда я осознала, что мы вдвоем могли бы делать в таком положении.

Его взгляд опустился к губам, и я невольно облизнула их, воображая столько всего…

– Урок окончен, – бросил он, прерывая фантазии, которые могли возникнуть в моей голове… или в его. Он встал с присущими ему силой и грациозностью.

Закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь контролировать чувства. Увы, когда открыла их, стоящий передо мной Себастьян был последним, что я хотела видеть. Не взяла его за руку, которую он протянул.

– Мне нужно наверх, принять душ и переодеться к ужину.

Себастьян кивнул как ни в чем не бывало. Более того, отвернулся от меня и пошел искать перчатки, которые куда-то бросил.

– Обещаешь не ввязываться в неприятности, пока тренируюсь?

Оглянулась на него через плечо, так как он уже направился к лестнице.

– Тебе? Ничего не могу обещать.

–

Приняла долгую ванну и сказала Люпите, что к ужину не спущусь. Не хотела никого видеть, не было настроения, и меньше всего на свете хотела столкнуться с Себастьяном, который воспламенил все чувства, и даже ванна не помогла избавиться от возбуждения.

Нужно было подышать свежим воздухом, очистить разум и прояснить мысли, а самое главное – постараться забыть о чертовом телохранителе.

После полуночи перелезла через балкон и спустилась вниз по стволу крепкой ивы, который всю юность служил мне своеобразной «лестницей». Пересекла задний двор, прошла мимо бассейна и направилась к конюшням. Не могла не оглянуться, чтобы убедиться, что никто за мной не следит и не заметил, что ненадолго покинула дом, чтобы побыть одной.

Конюшни были безупречно чистыми и в эти часы совершенно пустыми. Единственными звуками были только ржание нескольких лошадей и шум ветра.

Застала Филиппа дремлющим в одном из стойл справа, но он открыл глаза, заслышав мое приближение.

– Привет, красавчик. Как тебе идея прогуляться под луной? Нравится? – спросила я, сюсюкая с ним, как с ребенком, одновременно открывая дверь и ведя его туда, где хранились седла.

Когда он ответил ржанием, не смогла удержаться от смеха, но затем ощутила чье-то присутствие за спиной. Испуганно развернувшись, я схватила первое, что попалось под руку – лежащий поблизости зонтик.

Себастьян наблюдал за мной у дверей конюшни, прислонившись к деревянной раме.

Вздохнула с облегчением, когда увидела его.

– Зонт? Серьезно?

– Чего ты хочешь, Себастьян? – сказала я, поворачиваясь к нему спиной, и, взяв седло и потник, принялась заседлывать Филиппа.

– Это ты называешь «не ввязываться в неприятности»? – спросил он, наблюдая, как я седлаю лошадь.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно ответила я. Как, черт возьми, он узнал, что я здесь?!

Он шагнул вперед, входя в конюшню, и тени полностью поглотили его: мы стояли в полутьме, между нами – спокойно ждущий Филипп.

– Думал, что ясно дал понять, что произойдет, если снова выпрыгнешь из окна посреди ночи…

Как, черт возьми, он узнал?

– Ты шпионил за мной?

Он подошел к Филиппу и погладил коня по гриве, не встречаясь со мной взглядом.

– Я не шпионю, я охраняю.

Собиралась было сесть на Филиппа, но Себастьян перехватил мою руку.

– Ты не поедешь одна в такой час, Марфиль.

Не стала вырываться из его хватки, но каждый мускул в теле напрягся.

– Я сто раз так делала.

– Отец об этом знает?

Издала короткий смешок.

– А ты своему отцу обо всем рассказывал, Себастьян?

Поняла, что облажалась, едва эти слова сорвались с губ. Себастьян был сиротой. Какая же я дура!

– Опасно выходить одной, – ответил он так, будто не расслышал последних слов.

– Я дома, здесь не опасно.

– Опасно везде.

Мы стояли всего в полуметре друг от друга. Не видела его лица, но тени делали черты более резкими и угрожающими.

– Как ты узнал, что я вылезла из окна?