Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

Рагозин чувствовал себя героем на белом коне. Еще бы! С маленьким заделом в виде рекомендации Шабаса и записи в журнале боевых действий бригады, что у них с августа сорок третьего в Риге появился свой агентурный разведчик Панченко: в октябре он уже стал считаться активистом при подготовке побегов трех групп, действительным лидером которых был честнейший Шабас, а к 16 ноября по количеству нитей, вложенных ему в руки там, в Освее, превратился почти в уполномоченного по подпольным делам в Риге! Вот такая метаморфоза произошла с этим христопродавцем всего за 15 суток пребывания в бригаде, но к которой его готовили два с лишним года.

Начальник разведки бригады Саша Гром был доволен. Такие дела провернуть за две с небольшим недели! Заслать радиста, подобрать и подготовить из всей массы военнопленных стоящего лазутчика во вражеский лагерь — это тебе не два пальца обоссать. Это работа, как ему втолковывали старшие начальники, требующая наблюдательности, умения увидеть нужные черты характера, свойства личности. Он не нашел никого подходящего ни в первой, I ни во второй группах пришельцев из Риги.

«Нет, отцы-командиры, — говорили они, — не за тем шли. Дайте нам винтовку, автомат, если нет, то сами в бою отобьем оружие. За муки наши адовы, когда гады лагерные нам подличали из-за всех углов, били нас по животу и убивали безоружными, мы их здесь стрелять будем в бою». И стреляли, но возвращаться в Ригу не желали.

Рагозин прошел школу Вагнера, сдал зачет Вистубе: в шкуре Панченко его научили продавать друзей, коммунистов, родную мать. Когда он разнюхал почти все в отношении Дьяконова и сдал этого человека Вагнеру, его пребывание в лагере приобрело характер формального времяпровождения. Пришли личные охранительные документы, нелегальные квартиры со статусом безопасности, где проводил время он и те, кто действительно бежал. Он был передан Ланге, с ним встречались Тейдеманис, Пуриньш, он бегал по собачьей команде «рядом» без поводка. Это был выдрессированный пес.

Для него возвращение в Ригу было запрограммировано, без него не могли обойтись ни те, ни другие. Гром хотел найти человека смелого, сильного, выносливого, готового на все. И он нашел такого в лице Рагозина.

Подготовку Грома к разведывательной работе в тылу врага солидной не назовешь. До войны он поработал немного в системе НКВД, но его профессиональные навыки так и остались в зачаточном состоянии. Школы, выучки для разоблачения таких типов, как Рагозин, Гудловский или Граф, у него не было. Да и у более старших его коллег такого опыта явно не хватало. Хотя, если быть повнимательнее к разного рода документам, не принимать на веру рассказы провокаторов об их военных бедах, то кое-каких и не малых вредных последствий удалось бы избежать. Но не будем нарушать хронологии и казаться умными, как говорят, задним числом, через десятилетия после войны, воюя на бумаге.

…Юрч ходил сумрачный, угрюмый. Он старательно выговаривал начальству один контрдовод, прочно засевший у него в голове: «Пока мы не дождемся отчета о выполнении задания по проверке «партизанского центра», мы не должны навешивать другие поручения».

Однако его тягучая манера говорить не шла ни в какое сравнение с красноречием Грома, который обходил старика Юрча на поворотах.

…Итак, в начале ноября сорок третьего Валя отправилась в Ригу. Имя Валя было псевдонимом партизанской разведчицы, настоящее — Вероника Слосман.

…Когда Вероника прибыла в партизанский отряд, Лайвиньш по-настоящему был рад. Еще бы, своя, даугавпилсская, в этом городе в белорусской школе училась, по образованию юрист, привлекательная, да еще и с жизненным опытом (раскроем тайну — ей было двадцать восемь лет). До войны она работала заместителем прокурора Московского района города Риги. Училась в Латвийском университете. В Москве и здесь, в партизанской зоне, ее инструктировали, учили конспирации, называли адреса, пароли, людей, на которых она могла опереться в Риге. Она внимательно все воспринимала, смотрела на собеседников чуть удивленным взором и впитывала премудрости нового образа жизни с основательностью профессиональной подпольщицы. Четыре месяца провела она в отряде, пока наконец подготовка завершилась, условия созданы и было принято решение о ее засылке в Ригу.

Конец октября — начало ноября уже выдались холодными, надвигалась суровая зима, поэтому было решено пошить Вале теплое пальто так, чтобы все было в соответствии с современной терминологией «по фирме». Лучшие портные отряда потрудились: по фасону, крою, элегантности пальто не уступало рижским моделям и не отдавало какой-либо провинциальностью. Марку — «сделано в Освее» — решили не пришивать, но разыскали этикетку одного из довоенных рижских ателье и пришпандорили ее. Для солидности. Пошив пальто, подбор воротника, советы как шить — все это внесло разнообразие в жизнь молодой красивой женщины. Еще бы — выбор фасона, варианты, примерки, зеркало, зависть подруг, что вот Валька заживет теперь, как до войны!..