Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

Сравните даты: Лонсдейла и Хафтона арестовали 7 января 1961 года, Блейка заподозрили и отправили из Лондона учиться на арабиста в сентябре 1960 года. По словам Гордиевского, Голеневский выдал сразу их обоих: и Хафтона, и Блейка. Но до ареста Хафтона должны были разрабатывать, ну хотя бы 2–3 месяца, затем устанавливать контакт, мол, ты передашь Алеку Джонсону авоську с материалами и мы вас арестуем, тебя для вида, затем отпустим. Арест состоялся в начале января 1.961 года. Блейк был арестован на четыре месяца позже. Это много для шпиона с такой степенью опасности. Имея решающее заявление от Голеневского, англичанам держать Блейка в шумном Бейруте вдалеке от Лондона целых 4–5 месяцев было опрометчиво. Он и рвануть мог на советском пароходе, как Филби. Нет, это нереальная картина. Голеневский был вторичен, не с него началось разоблачение Блейка. То есть Голеневский, предположим, рассказал об обоих одновременно, но… возможно, отвечая на наводящие вопросы. При провале Блейка дело было не в Голеневском. Да, что-то Голеневский мог знать. Но опять возникает вопрос: как же нужно конспирировать, защищать от подозрений такого уникального агента, как Блейк, чтобы о нем узнала польская «безпека», но Голеневским асы разведки с Лубянки, я уверен, прикрыли свою оперативную девственность или свое творческое бесплодие. Как хотите. Судите сами.

Прежде всего, если кто-то бежит на Запад и стучат, стучит на агентов и коллег, то это либо поляки, либо немцы, либо еще кто-то, но в основном не советские, хотя перебежчиков из числа последних всегда было больше всех. И казалось бы, от них лилась информация. Далее. Источник реализации дела в большинстве случаев камуфлируется с тем, чтобы не дай бог не уразумели истинного виновника провала. В данном случае свалить все на Голеневского — «интересная мысль». «Да нет, товарищ генерал (председатель КГБ), мы тут причем? Поляк, сволочь, предал». А теперь об истинных причинах проколов, приведших к провалу Блейка, причем за все должны были отвечать его шефы из Центра. Находясь на работе в Западном Берлине в резидентуре СИС, у Блейка и его союзников из ПГУ возник вопрос о надежных способах связи. Не было бы деления Берлина на Западный и Восточный, все дело о связи, возможно, прошло бы нормально: как в Лондоне, как в Париже. Но здесь…

Выбрали путь вроде бы оперативно оправданный, логичный: Блейк легально, с ведома своего любимого лондонского начальства, лично ведет разработку какого-то русского, встречается с ним в Западном Берлине. Такого человека, Бориса, переводчика СЭВ в ГДР (наверняка сотрудника КГБ. — Ф.С.) подобрали, он снабжал Блейка информацией, контакт их длился два года. Все были довольны: английское начальство — экономической и отчасти политической информацией, поскольку Борис использовался для сопровождения представительных советских делегаций; Блейк — поскольку его авторитет в глазах шефов возрастал… Короче все… кроме меня, автора, который через тридцать с лишним лет занялся сочинением сентенций о том, как нельзя работать.

Судите сами. Блейк руководит агентурной работой по линии политической разведки. У него имеется какой-то агентурный аппарат. Борис — не та фигура для Блейка — руководителя плюс советского агента. Зачем Блейку, особо ценному агенту-документалисту, снабжающему советскую разведку документальными материалами, какой-то «русский след», могущий бросить тень на него, компрометирующий его, т. е. два этих направления работы не должны сходиться на одном человеке. Далее. Из книги Я. Волдана «Человек из отделения «Игрек» следуют такие положения (я цитирую дословно, чтобы без кривотолков). Блейк, обращаясь к шефу: «…Сэр, разрешите предложить вам один, на мой взгляд, смелый план. План необычен, но думаю, его реализация нам во многом помогла бы. Я предлагаю провести операцию, в которой меня завербовали бы русские…» Разумеется, Джордж предпринял рискованный шаг после всесторонних консультаций с советскими друзьями… План Джорджа в общих чертах руководство Интеллидженс Сервис принимает… Руководство СИС утверждает операцию, разработанную Джорджем Блейком. А для советской стороны мастерский ход обеспечил безопасный и оперативный способ связи со своим сотрудником и на долгое время задал работу аппарату СИС» (Волдан Я. Человек из отделения «Игрек». М.: Политиздат, 1989. С. 70–71).