Слоны помнят все

— Все матери одинаковы, — улыбнулся Пуаро. — Вы, видимо, очень — привязаны к своей матери?

— Я бы так не сказал. Скажу вам откровенно: она мне не родная мать.

— Вот как!

— Я приемыш. В свое время у нее умер ребенок, и она усыновила меня. Она относится ко мне, как к родному сыну. Однако мы очень разные с ней и по-разному относимся к жизни.

— Понятно, — пробормотал Пуаро.

— Я, кажется, не очень приблизился к тому, о чем собирался рассказать вам.

— Я полагаю, что вы хотите, чтобы я провел определенное следствие.

— Да. Я не знаю, как много вы знаете о том деле, которое меня интересует.

— Не много. И мало что знаю о вас и мисс Селии, которую пока еще в глаза не видел.

— Я сначала хотел прийти вместе с ней, но потом решил сначала встретиться с вами наедине.

— Пожалуй, это вполне разумно. Что же вас тревожит?

— До сих пор меня ничего не тревожило. Трагедия с родителями Селии произошла достаточно давно, подробностей никто не знает. И не дело моей матери, спустя столько лет, снова начинать копаться в этой истории. Она начала расспрашивать Селию, и это привело к тому, что Селия теперь не знает, выходить ли за меня замуж или нет.

— А вы по-прежнему хотите на ней жениться?

— Конечно! — воскликнул Десмонд. — Но расспросы моей матери пробудили в Селии всяческие сомнения. Во-первых, она хочет узнать причины трагедии, и ей кажется, что моя мать что-то об этом знает, хотя на самом деле это не так. Просто она слышала какие-то сплетни…

— Я вам сочувствую. Но мне кажется, что если вы любите друг друга и хотите пожениться, то нет никаких причин не делать этого. Я должен сказать, что у меня есть кое-какая информация об этой трагедии. Причины ее неизвестны.

— Я знаю, что это было двойное самоубийство по взаимному соглашению. Но…

— И вы хотите узнать его причину. Не так ли?

— Так. Точнее, этого хочет Селия, ее беспокоит это, а значит, и меня беспокоит. Насколько мне известно, ни за кем из родителей Селии никакой вины не замечено, споров между ними не было…

— А вы знали родителей Селии?

— Да. В сущности мы с ней знакомы с самого раннего детства. Мои родители и ее жили в Малайе неподалеку друг от друга, и когда мы приезжали на каникулы, то общались. Она всегда нравилась мне. Потом так случилось, что мы много лет не виделись. Когда моя мать была в Малайе, ей кто-то говорил, что это не было самоубийством. Я не верю этому, но мы с Селией хотели бы иметь кое-какие доказательства.

— Я понимаю вас… Но какое все это имеет сейчас значение для вашей невесты и для вас? Какая разница, погибли ли они в авиационной катастрофе, или от другого какого несчастного случая, или в результате самоубийства?

— Я согласен с вами, но Селия так не думает.

— А вам не приходило в голову, что по прошествии стольких лет выяснить точно, что произошло, почти невозможно? И потом, какое отношение это прошлое может иметь к настоящему?

— Это не имело бы никакого отношения, если б моя мать не вмешивалась в дела, которые ее не касаются. Раньше Селия по этому поводу не задавалась никакими вопросами. Дома ее в то время не было, она училась в Швейцарии. В детстве все воспринимается гораздо проще…

— Я не против того, чтобы заняться этим делом, — проговорил Пуаро. — Человеку свойственно любопытство. И если его внимание приковывается к какому — либо событию или факту, он, конечно, хочет добраться до сути. Но давайте зададимся вопросом: а разумно ли сейчас копаться в этой трагедии?

— Может быть, и нет, — кивнул Десмонд.

— Вот видите! Тем более, что прошло так много времени…

— Насчет времени я не могу согласиться с вами. Докопаться до истины никогда не поздно.

— Интересная мысль. Почему же вы так считаете?

— Дело в том, что есть люди, которые, как мне кажется, могут рассказать вам многое, если, конечно, захотят. Я полагаю, что мне они ничего не скажут, потому что не захотят, и Селии не захотят. А вот вы что-нибудь узнать у них сможете.

— Интересно! — воскликнул Пуаро.

— Лично я об этих событиях мало что знаю. Но кое — что отдаленно слышал. Кто-то из них был болен психически. Как будто бы это была леди Рейвенскрофт, кажется она какое-то время лежала в психиатрической клинике. Говорили, что в молодости с ней произошла какая-то трагедия, связанная с гибелью ребенка. В общем, эта история в какой-то степени ее касалась.

— Это не ваши собственные сведения…

— Конечно, нет. Это рассказывала моя мать, от кого-то она все это слышала, когда жила в Малайе. Они ведь там собирались вместе и от безделья ужасно много сплетничали.

— И вы хотите знать, правда ли то, что говорила ваша мать?

Десмонд кивнул.

— Насколько я понял, мисс Селия не хочет выходить за вас замуж, пока не узнает, было или не было у ее матери психического расстройства, которое может передаться и ей.

— Во всяком случае, она это вбила себе в голову. И в какой-то степени это спровоцировала моя мать. Я думаю, что кроме слухов и злобных сплетен, у нее нет никаких других доказательств.

— Выяснить этот вопрос весьма непросто, — заметил Пуаро.

— Но о вас говорят, что вы чрезвычайно проницательны. Вы так умеете расспрашивать, что человек выдает вам все без утайки.