Слотеры. Песнь крови

Прыткий бес-курьер — копия того, что разносил газеты, только цветом потемнее, — юркнул внутрь, запихивая бронзовый свисток в сумку с сообщениями. На боку у него темнел огромный синяк, оставленный не иначе как метко брошенным камнем. Для уличных мальчишек считалось делом чести подбить «адову обезьяну», скачущую по крышам и водостокам.

До того как Департамент магической обработки начал использовать для хозяйственных нужд нечисть и нежить, записки отправляли с нарочными, в роли которых чаще всего выступали юркие и пронырливые сорванцы. При каждой таверне или кофейне всегда крутились мальцы, готовые услужить за монетку-другую. Доставка срочного сообщения позволяла обладателю резвых ног и смышлёной головы заработать за день несколько медяков, а то и пару серебряных монет. И для этого не требовалось носить ливрею работника Департамента почтовых сообщений.

Всё изменилось с широким распространением магиматов.

Начав работать в качестве курьеров, приручённые бесы и импы не оставили мальчишкам, как конкурентам, и тени шанса. Носились они не в пример быстрее, а по крышам Ура практически любой путь получался ещё и напрямик — можно было не обращать внимания на путаницу улиц и проулков внизу. К тому же ошейники делали магиматов более ответственными и надёжными доставщиками, нежели уличные шалопаи и ветрогоны. За это мальчишки люто ненавидели «адовых обезьян» и порой устраивали на них настоящие облавы.

Нечистый важно обнюхал мою руку, удостоверяясь, что не перепутал клиента, потом запустил узкую обезьянью лапу в сумку и долго копался в ней, выуживая запечатанные конверты и отправляя их обратно. Наконец он протянул мне один. На сургуче красовалась печать Магистрата. Формально это гарантировало сохранение конфиденциальности переписки, но отправитель не удержался, чтобы не выразить своё пренебрежение к репутации городских служб. Заклеенные части конверта были испещрены уродливыми каракулями, которые абсолютно не вязались с содержимым письма, изложенным аккуратным, грамотным и красивым почерком.

Помойный Кот оставался в своём репертуаре.

— Прости, Ши… работа настигла меня раньше, чем я ожидал. Я загляну позже.

— Я не захочу тебя видеть, — фыркнула анчинка.

— Когда это меня останавливало?

Я вышел.

Работа и в самом деле ждала.

Парни Помойного Кота обнаружили свежие трупы, оставленные Ренегатом, даже раньше Мусорного патруля.

Глава VIII ПОВЕЛИТЕЛЬ КОТОВ

Джад Слотер, несносный, нелюбимый племянник, утверждает, будто у меня нет воображения. Его послушать, так я — всего-навсего здоровенный неотёсанный громила (здесь у них с Ли-Ши — редкое единомыслие), который всегда движется к цели напролом, не признавая окольных путей, быть может, чуть более длинных, но ничуть не менее верных.

Носорог в человеческом обличии, словом.

Пребывая периодически в дурашливом настроении, Джад любит экспромтом выдавать про меня всякие идиотские эпиграфы и остроты в духе:

Проложенные тропы и дороги — удел других,
Они не для него.
Он не боится оцарапать ноги, прёт напролом —
Ублюдок, мать его!

Любому другому подобные вирши обошлись бы в пригоршню собственных зубов, но на обаятельную бестолочь вроде Джада трудно сердиться. Тем не менее, с подобной оценкой своих талантов и методов я категорически не согласен. То есть я, конечно, и в самом деле на редкость здоровенный громила и уж точно один из самых больших мордоворотов во всём Уре. При желании мной вполне получается пугать детей. Да что дети? Пару раз случалось, что, встретив меня на улице поздним вечером, добропорядочные граждане Блистательного и Проклятого без слов отвязывали от пояса кошельки…

Но вот насчёт «напролом» и «без воображения» — это уж слишком!

Да, я частенько следую путём наименьшего сопротивления. Если проще дать в челюсть, чем копаться у человека в душе, выискивая слабость, на которую стоит надавить, мой выбор будет очевидным. Стоит ли из этого делать скоропалительные выводы?

Скромно замечу, что я, в общем, хороший дипломат — когда требуется. К сожалению, эта моя ипостась частенько остаётся незамеченной и недооценённой. А всё потому, что, оказавшись в тупике, я немедленно ищу кувалду покрупнее и начинаю крушить ею стену. Но это не от недостатка ума! Я просто лишний раз доказываю: прямой путь всегда самый короткий, естественный и предпочтительный. Беда в том, что все остальные — и люди и нелюди — предпочитают по дороге отклоняться в сторону, пытаясь сократить её ещё больше.

Ошибка.

— …Так как, по-твоему, где проще всего спрятать мёртвое тело?

Вопрос, озадачивший минувшей ночью Тихоню Реджиса, я задавал снова, но на сей раз уже другому собеседнику. И втихомолку наслаждался знанием ответа, равно как и всей логической цепочки, что за ним тянется.