Слова

– Отличная идея. Позвоню своему дилеру.

Поговорим о неправильной интерпретации.

Я показываю на банку «Кока-колы» в холодильнике.

– Я про газировку.

Его горло дергается, пока он пьет.

– Она не заставит меня забыть.

– Алкоголь тоже. – Чутье подсказывает мне, что в глубине души Феникс все понимает, поэтому я пробую другую тактику. – Хочешь поговорить об этом?

– Лучше выпью за это, – ворчит он, допивая «Бакарди».

Не могу сказать, что я удивлена. Проще вырвать себе зубы, чем вывести Феникса на откровенный разговор.

Тем не менее… Я предпринимаю еще одну попытку.

– Я знаю, терять друга тяжело…

– Нет, не знаешь. Поверь мне. – Он кивает на дверь. – Дальше я сам. Можешь уходить.

От его отказа мое сердце тяжелеет, словно его наполнили цементом.

– Я хочу остаться.

Может, он и не желает разговаривать, но мне кажется неправильным оставлять его сейчас одного.

В конце концов, моя работа – присматривать за ним.

Бросив на меня взгляд, который я могу истолковать только как «решай сама», он открывает мини-бутылку «Джека Дэниелса» и выпивает ее.

Затем – будто он готовится к олимпийским соревнованиям, где медаль выдают тому, кто напьется сильнее других, – он достает из холодильника бутылку «Хеннесси».

– Феникс. – Впрочем, я могла бы с тем же успехом разговаривать со стеной, потому что он уже допивает. – Тебе стоит притормозить.

Он швыряет пустую бутылку через всю комнату.

– А тебе уйти.

Тревога сковывает меня изнутри, когда он встает с пола и направляется к маленькому бару в углу. И она тотчас оборачивается полноценным раздражением, когда он хватает бутылку водки. В отличие от остальных, это полноценная бутылка.

Самообладание, которое я так пыталась сохранить, ломается, словно ветка, и я вскакиваю на ноги.

– Боже, вот же кретин. Ты можешь, черт побери, остановиться?

– Нет!

Я изо всех сил стараюсь ему сочувствовать, но Феникс усложняет мне задачу.

– Знаю, что потерять друга чертовски больно, но…

– Ни хрена ты не знаешь! – кричит он так громко, что я вздрагиваю.

– Тогда почему бы тебе не рассказать мне? – Стрела печали пронзает мою грудь. – А если не мне… то кому-нибудь. Кому угодно.

Потому что попытка отгородиться от всего этого наркотиками и алкоголем только преждевременно сведет его в могилу.

Раздувая ноздри, Феникс подносит бутылку к губам и поворачивается к огромному окну с видом на Хьюстон. Он молчит так долго, что, когда наконец произносит первые слова, я слегка пугаюсь.

– Это я виноват.

Большинство людей склонны винить себя, когда трагедии, которые можно предотвратить, случаются с теми, кто нам дорог.

Но это не значит, что они правы.

– Нет, не виноват, – напоминаю я ему. – Не ты был за рулем.

В отражении окна я вижу на его лице чистейшую агонию.

– Нет, я.

От его признания пол уходит из-под ног.

В моей голове проносится столько мыслей – за которыми следует еще больше вопросов, – но я держу рот на замке.

Феникс наконец-то заговорил, и я не хочу давать ему повод останавливаться.

На его предплечье выступают вены, когда он крепче сжимает бутылку водки.

– Но я был так обдолбан, что в итоге съехал на обочину. – С его уст слетает душераздирающий звук. – Джош сказал, что он в состоянии доехать обратно… Но это было не так. Я знал, что он не в порядке, ведь мы вместе веселились почти всю ночь. – Феникс судорожно вздыхает. – Черт, этот ублюдок только что занюхал целую дорожку героина с приборной панели.

Широкие плечи будто прогибаются под тяжестью всего мира.

– Но я слишком туго соображал, чтобы обратить на это внимание, поэтому отдал ему ключи и поменялся с ним местами. – Его тон понижается. – Даже не стал возражать.

Я ломаю голову, пытаясь придумать что-нибудь, что могло бы смягчить его вину… Но ничего не получается.

– Когда я очнулся, Джош был еще жив. Он даже пошутил. – Свободной рукой Феникс хватается за затылок. – Машина разбилась, но, по крайней мере, мы выжили, понимаешь? – В его тоне сквозит печаль. – А потом я наблюдал, как он умирает.

У меня в груди все сжимается, пока я обдумываю его слова.

Не могу представить, насколько это, должно быть, ужасно – в одно мгновение видеть своего друга живым… А в следующее наблюдать за его смертью.

Неудивительно, что Фениксу до сих пор снятся кошмары.

Неудивительно, что он застрял в этом порочном круге.

Феникс делает долгий глоток из бутылки.

– Я не понимал, что мы столкнулись с другой машиной, пока Сторм не вытащил меня из нашей.

Помню, как репортер упомянул в новостях, что произошла авария с участием двух автомобилей, но он не сообщил никаких подробностей о том, кто был в другой машине… Кроме того, что они не выжили.

Его руки сжимаются в кулаки.

– Девушка в той машине была всего на год старше меня. – Мышцы его спины напрягаются. – Она была беременна… и ехала со своим четырехлетним сыном на заднем сиденье.

Меня пронзает приступ острой боли, когда он продолжает: