Слова

Когда ленивец наконец присоединяется ко мне, мы быстро сворачиваем налево по коридору, ведущему к частному выходу с обратной стороны здания.

Я чувствую, как он оценивает меня.

– Знаешь, наши отношения были бы куда более гладкими, если бы ты научилась расслабляться.

– Легко говорить. Тебе не приходится работать с тобой. И еще… – Я показываю между нами. – Нет никаких отноше…

– Феникс, – раздается неуверенный мужской голос позади нас.

Странно. Поскольку все, кого мы знаем, уже на месте.

Я уже собираюсь списать это на фаната, желающего заполучить автограф, но Феникс резко останавливается, и выражение его лица становится серьезным.

– Жди в машине.

Меня охватывает тревожное чувство.

– Почему? Что происходит?..

– Садись в машину.

От его зловещего тона по спине бегут мурашки, но я не ухожу.

Сперва нужно узнать, кто этот незнакомец и что так взбудоражило Феникса.

– Не собираешься поздороваться? – нажимает мужчина.

Уокер оборачивается.

– Какого хрена ты здесь делаешь?

Незнакомец, пошатываясь, выходит вперед. Ростом он примерно с Феникса, с длинными сальными темными волосами и самыми голубыми и жестокими глазами, которые я когда-либо видела.

Того же оттенка, что и у Феникса.

– Просто пришел навестить своего мальчика.

Тревога во мне усиливается.

Инстинктивно я хватаю Феникса за руку и резко дергаю.

– Нам пора. Пойдем.

Не знаю, чего хочет этот кусок дерьма, но мы не будем задерживаться и выяснять это. Взгляд налитых кровью глаз его отца устремляется на меня.

– Кто твоя маленькая подружка?

В мгновение ока Феникс прячет меня за спину.

– Не твое собачье дело.

– Разве можно так разговаривать с человеком, который тебя вырастил? – Его отец, покачиваясь, делает еще один шаг. – Я учил тебя большему уважению.

Этот подонок ничему сына не учил. Учили кулаки.

– Какого хрена тебе надо?

– У твоего старика проблемы с деньгами. Надеялся, что ты сможешь помочь.

Так вот в чем дело.

– Большой гребаный сюрприз, – фыркает Феникс. С усмешкой он качается на пятках.

– Не смей говорить со мной таким самодовольным тоном, мальчишка. Ты бесплатно жил в моем доме восемнадцать лет, помнишь?

Это в порядке вещей, когда у тебя есть дети.

Оскалившись, Феникс достает из кармана бумажник. Его взгляд источает яд, когда он бросает в лицо отцу пачку денег.

– Как я мог забыть?

* * *

– Часто он тебя навещает?

Не обращая на меня внимания, Феникс опускает стекло на заднем сиденье внедорожника и закуривает.

Ну надо же.

– Ничего себе, игра в молчанку. Что еще нового в меню?

Скрежеща зубами, он подносит сигарету ко рту и затягивается.

– Лучше бы сама начала говорить.

– У тебя что-то со слухом? Я как раз с тобой разговариваю.

Гораздо больше, чем мне хочется.

С его губ срывается отнюдь не веселый смешок.

– Но не о том, что имеет значение.

Боже правый. Он невыносим.

– Ладно. И что ты хочешь обсудить? – Я щелкаю пальцами. – О, вот идея. Давай поговорим о твоем отце.

– Давай лучше поговорим о твоем, – огрызается он, сверкая глазами.

Решив отплатить ему той же монетой, я хмуро смотрю в окно.

Резкий смешок разрезает воздух.

– Лицемерка.

Во мне закипает гнев, а руки чешутся от желания ударить Феникса.

– Обманщик.

Закрыв глаза, я делаю глубокий очищающий вдох.

Постоянная борьба с ним изматывает.

Но это все, что он когда-либо знал. Благодаря тому жестокому куску дерьма с пустотой в груди вместо сердца.

– Я не пыталась затевать спор, – шепчу я. – Просто хотела, чтобы ты знал, что можешь поговорить с кем-нибудь об этом.

Феникс выбрасывает сигарету в окно.

– Наверное, тогда мне стоит найти Джорджа, ведь именно ему мы теперь рассказываем все наши секреты.

Не знаю, почему я вообще продолжаю беспокоиться за Феникса Уокера.

– Все потому, что Джордж – мой…

Я не заканчиваю фразу… потому что не могу.

Жестокий взгляд Феникса прожигает меня насквозь.

– Твой кто?

– Тебя это не касается.

Может, мои чувства к Джорджу и не совсем ясны, но я ни черта не должна этому засранцу.

Между нами повисает тишина, становясь тяжелее с каждой секундой…

Пока Феникс не произносит:

– Он приходит каждые пару месяцев. Просит денег.

Я склоняю голову, чтобы взглянуть на Уокера.

– Ну, если бы ты ничего ему не давал, он бы, наверное, перестал.

Раскаяние разрывает мое сердце, когда я вижу боль, мелькнувшую в его глазах.

– Мне жаль. Я не собиралась осуждать…

– Он был рядом. – Голос Феникса обернулся грубым хрипом. – А это уже больше, чем смогла мне дать она.

Ни за что бы не подумала, что когда-нибудь снова откроюсь Фениксу Уокеру.

Но я знаю, чего ему стоило поделиться этой болью и продемонстрировать уязвимость.

Примерно столько же, сколько потребуется мне, чтобы поделиться с ним этим:

– Мой отец болен.

– Мы на месте, – объявляет водитель.

Я тянусь к дверной ручке.

– Чендлер будет в бешенстве.

Рука Феникса обхватывает мое запястье, прежде чем я успеваю выйти.

– Поговори со мной.

Он не в своем уме. Сейчас не время и не место.

– На стадионе тебя ждут более двадцати пяти тысяч фанатов.

Мы и так опаздываем.

Мозолистые кончики его пальцев приподнимают мой подбородок.

– Но единственный человек, который имеет для меня значение, сидит прямо здесь.

Мое сердце – предательский орган – бешено стучит о ребра.