Слова беспомощной девочки

Когда приехала скорая, мама уже смеялась, что к людям пенсионного возраста можно вообще не приезжать. Пока врач проводил осмотр, его ассистентка спрашивала у Я. мамины паспортные данные и наличие у неё хронических заболеваний. Я. сказала, что у мамы недавно была операция. Мама перестала улыбаться. Врач сказал показать шов – он был налит кровью и, как почти шёпотом сказала мама, горел.

Из-за желания Я. сделать, как лучше, маме пришлось ещё месяц пить противовоспалительные. Когда Я. меняла ей повязку, видела гной. И снова не понимала, как ей себя вести, чтобы всё было как надо.

Я. предпочла самоустраниться – не разговаривала с мамой, не предлагала больше никаких прогулок. Только готовила и убирала – в этом Я. не чувствовала беспомощность. Мама молчала – наверное, ей тоже хотелось не произносить ни слова о болезни, страхе и бессилии. Мама занималась цветами на балконе.

К концу лета врачи сказали ей, что курс химиотерапии крайне необходим. Причём в одной из справок было написано, что у мамы была вторая стадия, а в другой – третья. Конвейер.

До конца года мама раз в месяц ходила на «жёлтую» капельницу. Это щадящий курс, как ей объяснили. Волосы сильно выпадать не будут.

После первой капельницы в конце августа мама чувствовала себя нормально, жаловалась только на вкус железа во рту, но химиотерапия – вещь накопительная, поэтому с каждым приёмом (их всего четыре) самочувствие должно было ухудшаться. В сентябре Я. уехала в Томск. Несколько дней в конце каждого месяца до ноября включительно мама с Я. не разговаривала.

Когда Я. приехала на Новый год, обнаружила маму сильно похудевшей и с очень короткой стрижкой. Она попросила Я. покрасить её хной – «девочки в больнице сказали, что волосы так быстрее восстановятся». Я. напряжённо прокрашивала пряди, но с облегчением не обнаружила ни одной плеши – волосы были просто очень жёсткие и ломкие, но почти в том же количестве. Папа не пил все эти пять месяцев, и они с мамой со смехом обменивались колкостями.

– Я просила маленький пакетик майонеза купить, чего ты эту банку огромную притащил? Куда я его дену? Вон, доча, родственник твой всегда чего побольше хапает.

– А мне для родной жёнушки майонеза не жалко. Чего ты, не найдёшь, что обмазать?

Когда мама, папа и Я. сели за праздничный стол, папа стал говорить тост, в котором он подводил итоги уходящего года, как он делает каждый раз. Услышав, что год «был хорошим», мама засмеялась.

– Это ты о том, что машину себе новую купил, что ипотеку доплатил. Да, наверное, для тебя год был хороший. А для меня он был ужасным. Наконец-то он кончился.

Казалось, что и свет в комнате потускнел. Папа лихорадочно стал оправдываться, что имел в виду другое, мама качала головой. Я. понимала, что папа хотел сказать, – он хотел сказать, что закончилось-то всё в итоге хорошо. Просто у него не получилось. Папа пристыженно замолчал, Я. не знала, как вернуть праздничное настроение.

Ситуацию спас заглянувший на пять минут брат. Подняв бокал, он произнёс:

– Хоть год был и паршивый, мам, – ты победила. Так что вот тебе чёрный пояс, – и он достал из пакета с подарками настоящий чёрный пояс для дзюдоистов.

Мама не снимала его весь вечер.

Декламация № 9

Живём мы, а всё хорошее

почему-то проходит мимо

вот он – в рамке счастливый снимок

…а помнишь только, как брат

гундел непереносимо

строил рожи и говорил

что не любит

фотографироваться

…а помнишь только, как мама

набрав, наконец, килограммы

после болезни

боялась

что получится

некрасивой

…а помнишь только, как на отца

свет ложился неправильно без конца

и фотограф —

«совсем пацан»

и платить

за такое —

несправедливость

…а помнишь только – стояла ты

улыбалась, а чувствовала —

стыд

(словно незаслуженно тут стоит)

и улыбка какая-то

лживая

а следует лучше помнить, что

этот снимок в итоге запечатлел

оставляя подробности не у дел —

что ЖИВАЯ

что жизнь их совсем ЖИВАЯ

та самая, что происходит сейчас

вечно лучшего ожидая

о хороших оценках переживая

то калечась, то заживая

Запись № 9

Им – тридцать три.

После двух абортов мама всё-таки решается рожать ещё раз, пока не стало слишком поздно. Она очень хотела дочку. Или папа хотел?

Последний месяц беременности она провела в горизонтальном положении, в больнице на сохранении. Наконец, она просыпается от наркоза после кесарева сечения40. Медсестра, помогая ей поправить одеяло, говорит:

– А девочка-то у вас – дурочка будет.

Врачи посёлка после консилиума пришли к выводу, что у Я. – водянка головного мозга41. Основание: непропорционально большая голова. Родителям сказали через некоторое время ехать в город делать операцию, но готовиться к тому, что она не поможет. И что растить таких детей – мучение, от которого вполне можно отказаться. Папа пропал. Забирал маму и Я. из роддома брат и тётя Оля, которая, кстати, через несколько лет сама родит «такого» ребёнка.