Слова через край

Когда солнце ушло с лужайки на склоне, воздух словно превратился в воду. Некоторые бездомные, озябнув, побежали на соседний пригорок, потому что верхушку его еще грели солнечные лучи, но сумрак, словно пригнув траву, добрался и туда. Обитатели лачуг глядели на ползущие тени чуть ли не с испугом, тщетно про себя заклиная их: остановитесь! — и отступали перед ними шаг за шагом, стремясь остаться как можно дольше на солнце, будто впервые в жизни заметив, что день сменяется ночью, которая может продлиться вечно. Солнце скрылось, но вскоре вновь показалось за кучей мусора в виде оранжевого прямоугольника площадью десятка в два квадратных метров. Биб, Мим и другие сразу же кинулись туда, с радостными криками купаясь в этих последних лучах заката, облепленные мошкарой; они изо всех сил упирались ногами в освещенную солнцем землю в надежде удержать свет. На этом островке они ощущали уверенность в завтрашнем дне, тогда как их стоящие вокруг товарищи уже погружались в пучину серой тьмы. Но солнце так быстро ускользнуло сквозь щели соседнего забора, что те, кто хотели продолжить преследование, вновь были вынуждены отказаться от своего намерения: солнце теперь можно было догнать только взглядом. Оно искрой блеснуло на каком-то черепке и огромным прыжком, задевая за верхушки деревьев, скрылось за лесом, который сразу погрузился в ночь и стал казаться еще выше.

Остальные между тем не отрывали глаз от неба; оно было пока что совсем светлое, и это создавало у бездомных иллюзию, что вокруг еще день. Но подбирающаяся снизу темнота уже ползла у них по ногам, грозя вскоре поглотить их целиком. В небе же происходила битва облаков: антилопа против быка или коровы; на первый взгляд это был бык, но, когда облако проплывало по чистому просвету неба, взору открылись во всей красе даже не одно, а целых два тугих вымени, которые, лопнув, залили бы светом весь город. У антилопы, стройной и четко очерченной, голова была увенчана маленькими рожками, их окружали небольшие облачка, стремившиеся тоже стать каким-нибудь животным или предметом. Иногда, например, очень легко превратиться в озеро, в лодку или в замок — достаточно слабого дуновения ветерка.

Ну как уследить за происходящим в небе: только поймешь, что напоминает тебе то или другое облако, как оно тут же меняет свою форму. Какие-то шары, похожие на круглый, туго набитый живот, вертелись вокруг собственной оси, потом, дымясь, сливались друг с другом, и в дымке появлялись и исчезали спины, хвосты, ноги. Антилопа плыла навстречу корове, по-видимому даже не подозревая о грозящей ей опасности; когда она приблизилась, уже безногая, почти вплотную к коровьей морде, то зажмурила от страха свой кобальтовый глаз. Корова поджидала ее на темнеющем лугу, и рот ее был распахнут, как пасть кита, — но вместо рыб в эту разверстую бездну влетали кудрявые облачка — небесные барашки.

Бездомные разделились на два лагеря — одни были за антилопу, другие — против; кто-то даже уверял, что если бы антилопа превратилась в огромного удава, то она несомненно проглотила бы корову.

Но пока они спорили, острая мордочка антилопы, которой немного помогал и ветер, насквозь продырявила широкую морду коровы, и та начала рассыпаться на куски. Громкие аплодисменты приветствовали победительницу. В то время как голова антилопы продолжала одна-одинешенька свой бег по небу, туловища недавних врагов все еще сражались — движения их были беспорядочны и замедленны, как во сне. Вскоре от этой колышущейся массы осталась всего лишь узкая полоска, нечто вроде мола, что, отделясь от хаотичного нагромождения облаков, далеко вдавался в зияющую пустоту неба; и как сказал Тото, глядя на этот белоснежный мол, хочется даже броситься с него вниз головой, если бы не страх повиснуть на железных пиках оград, выстроенных вдоль лепящихся друг к другу бесчисленных огородов.

Позднее Тото стал рассказывать своим товарищам о тайнах неба.

— Вот, — сказал он, — небо, а каждый метр неба кишит миллионами солнц, каждое же солнце окружено миллионами звезд. Если бы люди, миллиард людей, взялись подсчитать количество звезд на небе, а потом сложили бы вместе все свои итоги, то мы не получили бы и одной миллиардной части всех звезд, которую содержит одна миллиардная часть неба… Даже если бы в течение миллиарда лет…

— Хватит! — закричал в ужасе Мим.

И Тото, который только начал развивать свою мысль, был вынужден прервать объяснения, чтобы не напугать остальных присутствующих.

— А почему бы нам не поговорить о шелковичных червях? — вдруг предложил Элеутерио.

— О шелковичных червях? — переспросил кто-то из бездомных.

— Ну да, о шелкопряде. Мы провели за беседой столько вечеров, но ни разу еще не говорили о шелковичных червях. Вот состаришься, а о некоторых вещах так и не поговоришь.

— У меня на плече большой фурункул, — влез в разговор молодой Иларио.

У Иларио была мания самоунижения, и, чтобы себя унизить, он говорил всем в лицо такое, на что никто другой бы не решился.