Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь

Чтобы жить в согласии с самим собой и обществом, надо понимать, что мораль относительна, то есть нет нравственных заповедей, действующих всегда. И при любых обстоятельствах. «Не убий»  – правильная, разумеется, заповедь, убивать друг друга не следует, но если воин защищает свою страну от напавших на нее врагов, то он не только вправе, но и должен убивать. Это относится к большинству наиболее распространенных заповедей. Есть и другой аспект относительности морали: что считается нравственным в одной социальной группе, может не считаться нравственным в другой. В воровской среде, например, вовсе не считается зазорным воровать. Можно встретить и такие социальные группы (скажем, какие-то племена или религиозные сообщества), в которых людей, не являющихся членами этой группы, не считают за людей или не считают, что они обладают равными правами и т.  д. И это вовсе не экзотика: в  сословных или кастовых обществах дело обстоит именно так. Следы этого сохраняются и в некоторых обществах, формально отказавшихся от сословной структуры: элементы сословного мышления продолжают негласно действовать.

Есть и менее очевидная, но весьма влиятельная характеристика общественного устройства: его этическая система. Этическая система не то же самое, что те или иные заповеди или кодексы, хотя они и являются ее частями. Это способ, модус, с помощью которого применяются заповеди и нормы, модель оперирования относительностью морали и выстраивания их иерархий. Важным элементом этической системы общества является также соотношение между правовыми и моральными нормами.

В свое время советский, а потом американский математик Владимир Лефевр написал работу «Алгебра совести», став тем самым не только математиком, но и социальным психологом. В ее развитие он, уже работая в США, принял участие в разработке политических проектов администрации Рейгана, направленных на ослабление СССР. Одним из его вкладов в теорию стала идея о существовании двух этических систем. В одной в случае конфликта добром и доблестью считается поиск и нахождение компромисса, в другой – бескомпромиссная борьба до гибели или победного конца. Я не считаю, что многообразие этических систем может быть сведено к одной из этих двух (Лефевр считает именно так), но, несомненно, он выявил один из очень важных поведенческих признаков, влияющих на формирование представлений о добре и зле целого социума. Свою модель Лефевр иллюстрировал сказочной историей – моделью поведения. На два соседних города по очереди нападает дракон. Рассматриваются две модели поведения. В первом городе к дракону выходит безоружный герой-рыцарь и ради спасения города предлагает дракону дружбу, то есть ищет компромисс и демонстрирует силу духа. Дракон его не слушает, пожирает или сжигает в пламени, после чего уходит. Оставшиеся в живых жители чтут память о герое, пожертвовавшем жизнью ради спасения города, с добрым сердцем и без оружия вышедшим на борьбу со злом. Во втором городе к дракону тоже выходит рыцарь и решительно бросается на него со шпагой в руке. Дракон и его пожирает или сжигает в пламени и тоже уходит удовлетворенный. Жители чтут память о герое-спасителе, бесстрашно отдавшем свою жизнь в мужественной борьбе со злом. Отличие проявляется во взаимной оценке: жители второго города считают рыцаря из первого города, искавшего компромисс – слабаком и трусом, побоявшимся взять в руки шпагу, заискивающим перед злом. Жители первого, напротив, считают проявлением мужества и силы духа именно способность выйти к дракону без оружия и попытку договориться.

Сказка в иллюстрирует два подхода, два поведенческих основания: жертвенная борьба или жертвенный компромисс. Поскольку и тот и другой подход дал одинаковый результат: дракон съел героя и ушел,  – то в рамках логики определить, какой подход лучше или какой правильный, нельзя. Это типичная для т.  н. «моральных» задач проблема. Продолжая размышлять о последствиях, то есть об устройстве этих двух обществ, их этических системах, развивающихся на разных поведенческих основаниях, можно прийти к выводу о следующих социально значимых последствиях. В частности, готовность к компромиссу в первом случае означает и то, что не следует добиваться «доброй» цели (как-то «договориться» с  драконом), используя «злые» средства (оружие). А во втором случае использование «зла» (оружия) во имя «добра» оправданно: цель оправдывает средства. (См. также Добро и зло.)