Слова сияния

«Ты просто не в настроении», – признался он самому себе в глубине души. Такое случалось, чаще в те дни, когда небо затягивали тучи. Но неужели им действительно нужно было вести себя так нарочито и тошнотворно весело?

Он исподволь наблюдал за Шаллан, пока они ехали, и в конце концов решил, что переборщил с подозрениями. Девушка не представляла непосредственной угрозы для Адолина. Он невольно погрузился в воспоминания о ночи в ущельях. Полеты верхом на ветрах, буресвет, клубящийся внутри его. Свобода.

Нет, не просто свобода. Цель.

«У тебя уже есть цель, – подумал Каладин, усилием воли возвращая себя к текущему моменту. – Охраняй Адолина». Это была идеальная работа для солдата, о которой другие мечтали. Отличное жалованье, собственное отделение, важное поручение. Командир, на которого можно положиться. Безупречно. Однако эти ветра…

– Ох! – воскликнула Шаллан и принялась копаться в своей сумке. – Адолин, я принесла эти записи для вас. – Она поколебалась, глядя на Каладина.

– Ему можно доверять, – сказал принц немного ворчливо. – Он дважды спас мне жизнь, и отец позволяет ему стеречь нас даже во время самых важных собраний.

Шаллан вытащила несколько листов бумаги с заметками, написанными небрежным женским почерком.

– Восемнадцать лет назад великий князь Йенев был серьезной силой в Алеткаре, одним из самых могущественных великих князей, которые противостояли объединительной кампании короля Гавилара. Йенев не пал в бою. Он был убит на дуэли. Садеасом!

Адолин кивнул и нетерпеливо подался вперед.

– Эти записи о событиях сделала сама светлость Йалай, – продолжила Шаллан. – «Свержение Йенева было действием вдохновенной простоты. Мой супруг поговорил с Гавиларом о Праве вызова и Королевском даре – древних традициях, о которых большинство светлоглазых слышали, но к настоящему моменту забыли. Поскольку эти традиции обладали некоей связью с былым Алеткаром, вспомнив о них, мы подтвердили свое право на трон. Событие было феерией мощи и славы, и сначала супруг мой сразился на дуэли с другим человеком».

– Чем-чем мощи и славы? – спросил Каладин.

Оба посмотрели на него так, словно удивились, что он умеет говорить. «Все время забываете, что я здесь, верно? – подумал Каладин. – Вы предпочитаете игнорировать темноглазых».

– «Феерией мощи и славы», – повторил Адолин. – Это такой модный способ говорить о турнирах. Они были в те времена популярны. Благодаря им великие князья, которых угораздило заключить друг с другом мир, могли похваляться своей силой.

– Нам нужно придумать, как Адолину вызвать Садеаса на дуэль или, по крайней мере, испортить ему репутацию, – объяснила Шаллан. – Размышляя об этом, я вспомнила ссылку на дуэль Йенева в биографии старого короля, написанной Ясной.

– Ну ладно… – Каладин нахмурился.

– «Цель, – продолжила Шаллан читать хроники, вскинув палец, – этой предварительной дуэли заключалась в том, чтобы вызвать у великих князей заметное потрясение и впечатлить их. Хотя мы заранее все спланировали, первый проигравший не знал о своей роли в нашем заговоре. Садеас победил его с просчитанной зрелищностью. Он несколько раз прерывал бой и повышал ставки – сначала деньгами, потом землями. В конце концов победа оказалась впечатляющей. Поскольку толпа была так поглощена увиденным, король Гавилар встал и предложил Садеасу выбрать себе дар за такое развлечение, согласно древней традиции. Ответ Садеаса был прост: „Нет мне другого дара, кроме трусливого сердца Йенева на острие моего меча, ваше величество!“»

– Не может быть! – воскликнул Адолин. – Хвастун Садеас так и сказал?

– Событие, как и его слова, запечатлены в нескольких главных хрониках, – подтвердила Шаллан. – После этого Садеас сразился с Йеневом, убил его и позволил союзнику – Аладару – захватить власть в том княжестве.

Адолин задумчиво кивнул.

– Шаллан, это и впрямь может сработать. Я могу попытаться устроить то же самое – превратить мою битву с Релисом и его соратником в потрясающее представление, вызвать восторг толпы, заслужить Королевский дар и согласно Праву вызова потребовать дуэли с самим Садеасом.

– Эта идея в каком-то смысле очаровательна, – согласилась Шаллан. – Взять маневр, который он применил сам, и обратить против него.

– Он ни за что не согласится, – возразил Каладин. – Садеас не позволит загнать себя в такую ловушку.

– Возможно, – согласился Адолин. – Но я думаю, что ты недооцениваешь, в каком положении он окажется, если мы все сделаем правильно. Право вызова – древняя традиция, кое-кто говорит, ее учредили сами Вестники. Светлоглазый воин, доказавший свою доблесть пред Всемогущим и королем, обращается к монарху и требует справедливости по отношению к тому, кто причинил ему зло…

– Он согласится, – сказала Шаллан. – У него не будет другого выхода. Но придется продемонстрировать нечто зрелищное.