Слова сияния

Ватах снова оглянулся и посмотрел на Шаллан, которая встретила его пристальный взгляд с изумленным выражением лица. Она даже выдавила улыбку.

Он отпустил ее и вытер руку о штаны, а затем ушел. Узор соскользнул по его спине и ногам на землю и приблизился к Шаллан.

— Этот будет проблемой, — сказала Шаллан, потирая место захвата.

— Образное выражение? — спросил Узор.

— Нет, я имела в виду именно то, что сказала.

— Странно, — проговорил Узор, глядя на удаляющегося Ватаха. — Я-то думал, что он уже является проблемой.

— Ты прав.

Шаллан продолжила свой путь к Твлакву, который расположился на сидении повозки, сложив руки перед собой. Он улыбнулся Шаллан, когда она подошла, хотя сегодня выражение его лица казалось особенно неубедительным.

 — Итак, — произнес он, пытаясь завязать разговор, — вы участвовали в этом с самого начала?

— Участвовала в чем? — устало спросила Шаллан, отослав Тага, чтобы можно было поговорить с Твлаквом наедине.

— В плане Блута.

— Поясни, пожалуйста.

— Очевидно, — сказал Твлакв, — что он был в сговоре с дезертирами. Той первой ночью, когда Блут прибежал обратно в лагерь, он встретился с ними и пообещал позволить нас захватить, если будет участвовать в доле. Вот почему они не убили вас двоих сразу, когда вы пошли с ними поговорить.

— Вот как? — ответила Шаллан. — Тогда почему Блут вернулся и предупредил нас той ночью? Почему он бежал с нами вместо того, чтобы просто позволить своим «друзьям» убить нас прямо там?

— Возможно, он познакомился только с некоторыми из них, — предположил Твлакв. — Да, они зажигали костры на том склоне ночью, чтобы заставить нас думать, что их было больше, а затем его друзья пошли собирать более многочисленную компанию... И... — Он вздохнул. — Шторма, в этом нет никакого смысла. Но как, почему? Мы должны быть мертвы.

— Всемогущий нас сохранил, — сказала Шаллан.

— Ваш Всемогущий — просто фарс.

— Тебе остается надеяться, что так и есть, — сказала Шаллан, подходя к задней части повозки Тага. — Ведь иначе такого человека, как ты, ждет Бездна.

Она осмотрела клетку. Внутри прятались пятеро рабов в грязной одежде. Каждый из них выглядел одиноким, хотя в клетке было довольно тесно.

— Теперь они — моя собственность, — сообщила Шаллан Твлакву.

— Что?! — Он вскочил со своего сидения. — Вы...

— Я спасла твою жизнь, ты, льстивый маленький человечек, — ответила Шаллан. — И ты отдашь мне рабов в качестве оплаты. Компенсация моим солдатам, защищавшим тебя и твою никчемную жизнь.

— Это грабеж.

— Это справедливость. Если ты так сильно беспокоишься, подай жалобу королю на Разрушенных равнинах, как только мы прибудем.

— Я не собираюсь на Разрушенные равнины, — проворчал Твлакв. — Теперь у вас есть кое-кто другой для сопровождения, ваша светлость. А я отправлюсь на юг, как намечал с самого начала.

— Тогда ты поедешь без них, — сказала Шаллан, открывая клетку ключом, который он ей дал, чтобы она могла пользоваться повозкой. — Ты отдашь мне их документы, подтверждающие рабство. И да хранит тебя Отец Штормов, если не все в порядке, Твлакв. Я очень хорошо определяю подделки.

Раньше она никогда даже не видела документ о рабстве и никак не смогла бы узнать, окажись один из них фальшивкой. Но Шаллан не беспокоилась. Она устала, расстроилась и стремилась покончить с делами этой ночи.

Один за другим пятеро рабов нерешительно вышли из повозки, косматые, бородатые, с голыми торсами. Ее поездка с Твлаквом доставила мало радости, но по сравнению с тем, через что прошли эти люди, отличалась роскошью. Кое-кто из них поглядывал в близкую темноту, как будто в нетерпении.

— Можете бежать, если желаете, — сказала Шаллан, смягчив свой тон. — Я не стану вас преследовать. Однако мне нужны слуги, и я буду хорошо вам платить. Шесть огненных марок в неделю, если вы согласны отдавать пять из них для выкупа ваших рабских обязательств. И одну — если не согласны себя выкупать.

Один из мужчин вскинул голову.

— То есть... мы получим те же деньги в любом случае? Какой в этом смысл?

— Самый глубокий, — ответила Шаллан, поворачиваясь к Твлакву, который беспокойно ерзал на месте. — У тебя три фургона, но только два погонщика. Не продашь ли мне третий фургон?

Ей не нужна была чулла — у Макоба остались лишние, которых она могла бы использовать, потому что несколько его фургонов сгорело.

— Продать повозку? Да ладно! Почему бы просто не украсть ее у меня?

— Перестань вести себя как ребенок, Твлакв. Тебе нужны мои деньги или нет?

— Пять сапфировых брумов, — бросил он. — И такая цена — настоящий грабеж, даже не спорьте.

Шаллан не знала, как обстояла ситуация на самом деле, но могла позволить себе заплатить. У нее было достаточно сфер, хотя большинство из них потускнели.

— Вы не можете забрать моих паршменов, — добавил Твлакв.

— Можешь оставить их себе, — ответила Шаллан.

Ей нужно будет поговорить с хозяином каравана насчет обуви и одежды для слуг.