Слова сияния

Далинар постоял в тишине. С этого места склон холма позади него казался полностью темным, освещенным только звездами. Несколько сфер светилось в кармане Далинара сквозь ткань мундира.

— Амарам — один из лучших людей, которых я знаю, — сказал он. — Его честь незапятнана. Я никогда не слышал, чтобы он воспользовался нечестным преимуществом перед соперником во время поединка, кроме случаев, когда это было бы допустимо.

Каладин не ответил. Он тоже когда-то в это верил.

— У тебя есть доказательства? — спросил Далинар. — Ты ведь понимаешь, что я не могу просто полагаться на чье-то слово в такой ситуации.

— На слово темноглазого, вы имеете в виду, — ответил Каладин, заскрипев зубами.

— Проблема не в цвете глаз, — произнес Далинар, — а в серьезности обвинений. Произнесенные тобой слова опасны. У тебя есть доказательства, солдат?

— Когда он забрал Осколки, рядом находились другие люди. Члены личной стражи Амарама убили всех по его приказу. И еще там был штормстраж. Средних лет, с заостренным лицом. С бородой, как у ардента. — Каладин помедлил. — Они все являлись соучастниками, но, может быть...

Далинар тихо вздохнул в темноте.

— Ты говорил о своих обвинениях кому-нибудь еще?

— Нет.

— Продолжай держать язык за зубами. Я поговорю с Амарамом. Спасибо, что рассказал мне.

— Сэр, — начал было Каладин, делая шаг к Далинару. — Если вы действительно верите в справедливость, вы...

— На сегодня хватит, сынок, — оборвал его Далинар спокойным, но прохладным тоном. — Ты уже сказал достаточно, если только не хочешь предъявить что-то в качестве доказательства.

Каладин подавил внезапную вспышку гнева. Это было трудно.

— Я ценю твой вклад в обсуждение дуэлей моего сына, — сказал Далинар. — Полагаю, уже второй раз ты добавляешь кое-что важное в наши обмены мнениями.

— Спасибо, сэр.

— Но, солдат, — продолжил Далинар, — ты ходишь по тонкой грани между обходительностью и нарушением субординации в том, как общаешься со мной и моими близкими. Ты слишком озлоблен из-за своего прошлого. Я не обращаю на это внимания и вижу внутри солдата. Именно его я нанял для работы.

Каладин заскрипел зубами и кивнул.

— Да, сэр.

— Хорошо. А теперь свободен.

— Сэр, но я должен сопроводить...

— Думаю, что вернусь во дворец, — сказал Далинар. — Мне кажется, что выспаться сегодня ночью не получится, поэтому, возможно, я предпочту докучать своими размышлениями вдовствующей королеве. Ее охранники присмотрят и за мной. Я возьму с собой одного из них, когда буду возвращаться в лагерь.

Каладин медленно выдохнул и отсалютовал.

«Отлично», — подумал он, продолжив путь вниз по темной, мокрой тропе.

Когда он спустился до конца, Далинар все еще стоял наверху, теперь похожий просто на тень. Казалось, что кронпринц глубоко задумался.

Каладин развернулся и зашагал обратно в лагерь Далинара. Подлетела Сил и приземлилась на его плечо.

— Видишь, — сказала она. — Он выслушал.

— Нет, не выслушал, Сил.

— Как? Он отвечал и сказал, что...

— Я сказал ему то, что он не хотел слышать, — ответил Каладин. — Если даже он займется этим делом, то найдет кучу причин опровергнуть сказанное мною. В конце концов будет мое слово против слова Амарама. Отец Штормов! Мне не нужно было ничего говорить.

— Ты так все и оставишь?

— Шторма, нет, — проговорил Каладин. — Я устрою свое собственное правосудие.

— О...

Сил поудобнее уселась на его плече.

Они прошли еще довольно долго, прежде чем приблизились к лагерю.

— Ты не Разящий с Небес, Каладин, — наконец произнесла Сил. — И не должен вести себя таким образом.

— Не кто? — переспросил он, перешагнув через удирающих в темноте крэмлингов.

После шторма, когда растения раскрывались, чтобы напитаться влагой, крошечные существа выползали в огромном количестве.

— Это был один из орденов, да?

Он знал о них совсем немного. Как и все — из легенд.

— Да, — подтвердила Сил, смягчив голос. — Я о тебе беспокоюсь, Каладин. Мне казалось, что наступят лучшие времена, как только ты освободишься от мостов.

— Лучшие времена уже наступили, — ответил он. — Никого из моих людей не убили с тех пор, как мы освободились.

— Но ты... — Похоже, она не знала, что еще сказать. — Думаю, ты мог бы снова стать личностью, которой был раньше. Я могу припомнить человека на поле боя... Человека, который сражался...

— Тот человек умер, Сил, — произнес Каладин, махнув стражникам, когда вошел в военный лагерь.

В очередной раз его окружили свет и движение: люди, бегущие по срочным поручениям, паршмены, ремонтирующие здания, поврежденные штормом.

— Пока я оставался мостовиком, все, о чем мне было нужно беспокоиться, — мои люди. Сейчас все по-другому. Я должен стать кем-то еще. Просто пока не знаю кем.