Слова сияния

— Кто-нибудь входил? — спросила девушка Узора, садясь и отбрасывая с глаз непокорный локон рыжих волос.

— М-м-м. Кто-то. Теперь ушли.

Шаллан встала с постели и направилась в свою гостиную. Глаза Аш, ей почти не хотелось наступать на этот нетронутый белоснежный ковер. Что, если она оставит следы и испортит его?

Те, кого Узор назвал «кто-то», оставили на столе еду. Внезапно ощутив дикий голод, Шаллан уселась на диван, сняла крышку с подноса и обнаружила лепешки со сладкой начинкой, а к ним всевозможные соусы.

— Напомни мне поблагодарить с утра Палону. Эта женщина божественна, — проговорила Шаллан.

— М-м-м. Нет. Я думаю, что она... Ага... Преувеличение?

— Ты быстро схватываешь, — ответила она, а Узор тем временем превратился в трехмерный шар из извилистых линий, висящий в воздухе над соседним стулом.

— Нет, — проговорил он. — Я слишком медлителен. Ты предпочитаешь одну еду другой. Почему?

— Из-за вкуса, — объяснила Шаллан.

— Я должен бы понимать это слово, — сказал Узор. — Но я не понимаю, не по-настоящему.

Шторма. Как объяснить, что такое вкус?

— Он похож на цвет... который ты видишь своим ртом. — Шаллан состроила гримасу. — Но это ужасная метафора. Извини. Я плохо объясняю на пустой желудок.

— Ты говоришь, «на» желудок, — повторил Узор. — Но я знаю, что ты имела в виду другое. Контекст позволяет мне сделать вывод, о чем ты говорила на самом деле. В некотором смысле вся фраза является ложью.

— Если все знают и понимают смысл, то это не ложь, — возразила Шаллан.

— М-м. Такая ложь самая лучшая.

— Узор, — сказала она, отломив кусочек лепешки, — иногда ты так же вразумителен, как бавлендец, пытающийся цитировать старинную воринскую поэзию.

Записка рядом с едой гласила, что Ватах и ее солдаты прибыли и расквартированы в домах поблизости. Ее рабов пока что включили в обслуживающий штат особняка.

Пережевывая хлеб — вкус был восхитительным — Шаллан подошла к сундукам с намерением их распаковать. Однако, когда она открыла первый из них, то обнаружила мерцающий красный огонек. Самоперо Тин.

Шаллан уставилась на него. Должно быть, мошенницу ждало сообщение от человека, который передавал ей информацию. Шаллан предполагала, что это была женщина, хотя, поскольку место, откуда приходила информация, находилось в Ташикке, они могли вообще не являться воринцами. Это мог быть и мужчина.

Она знала слишком мало. Ей необходимо вести себя очень осторожно... Шторма, ее могут убить, даже если она будет осторожна. Однако Шаллан устала от того, что ею помыкают.

Те люди что-то знали об Уритиру. Опасно или нет, но лучшей зацепки у Шаллан не было. Она вынула самоперо, подготовила доску с бумагой и установила его в нужную позицию. Когда она сменила режим, чтобы показать, что готова к приему сообщения, перо осталось висеть неподвижно, а не начало писать немедленно. Человек, пытающийся связаться с нею, отошел — перо, возможно, мигало в течение многих часов. Ей нужно было дождаться, пока не вернется собеседник с другой стороны.

— Неудобно, — проговорила Шаллан, а затем улыбнулась сама себе. Неужели она действительно жалуется из-за нескольких минут ожидания ради мгновенной связи через полмира?

«Мне нужно найти способ связаться с братьями», — подумала девушка.

Без самопера дело будет двигаться удручающе медленно. Возможно, ей удастся организовать передачу сообщения через один из информационных пунктов в Ташикке, используя другого посредника?

Она снова устроилась на диване, пристроив перо и доску для письма около подноса с едой, и просмотрела стопку предыдущих записей, которыми Тин обменивалась с тем далеким человеком. Многих не доставало. Тин, вероятно, периодически их уничтожала. Те, что остались, содержали вопросы относительно Джасны, дома Давар и Кровьпризраков.

Шаллан заметила одну странность. То, как Тин говорила об этой организации, не было похоже на рассказ вора о разовых работодателях. Мошенница упоминала о «налаживании связей» и «продвижении» среди Кровьпризраков.

— Закономерность, — сказал Узор.

— Что? — спросила Шаллан, посмотрев в его сторону.

— Закономерность, — повторил он. — В словах. М-м-м.

— На этом листе? — спросила Шаллан, поднимая страницу.

— На этом и на других, — сказал Узор. — Видишь первые слова?

Шаллан нахмурилась, рассматривая записи. На каждом листе первые слова принадлежали далекому собеседнику. Простое предложение, в котором тот спрашивал о здоровье Тин или о том, как идут дела. Тин каждый раз отвечала несколькими простыми словами.

— Я не понимаю, — проговорила Шаллан.

— Они формируют группы по пять, — сказал Узор. — Эти буквы — квинтеты. М-м-м. Каждое сообщение строится по шаблону: первые три слова начинаются с одной из букв каждого из трех квинтетов. Ответы Тин — с остальных двух.

Шаллан снова посмотрела на слова, хотя так и не смогла понять, что имел в виду Узор. Он объяснил еще раз, и она подумала, что уловила суть, но закономерность была непростой.

— Шифр, — сказала Шаллан.