Слова сияния

— Наша работа — сохранить жизнь Далинару. С этим я могу согласиться. Он не кажется слишком плохим для светлоглазого. Шторма, для королевства было бы намного лучше, если бы королем стал именно он. И не говори мне, что ты думаешь иначе.

— Но убийство короля...

— Не здесь, — прошипел Моаш сквозь сжатые зубы.

— Но я не могу просто оставить все как есть. Рука Налана! Я оказываюсь перед необходимостью рассказать...

— Ты сделал бы это? — требовательно спросил Моаш. — Ты выдал бы члена Четвертого моста?

Они сцепились взглядами.

Каладин отвернулся.

— Бездна. Нет. По крайней мере, если ты согласишься остановиться. Возможно, ты недоволен королем, но ты не можешь просто пытаться... ну, ты знаешь...

— А что еще мне делать? — тихо спросил Моаш. Теперь он подошел к Каладину вплотную. — Какой справедливости может добиться от короля человек вроде меня, Каладин? Скажи мне.

«Не может быть, что это происходит».

— Пока что я остановлюсь. Но только если ты согласишься кое с кем встретиться.

— С кем? — спросил Каладин, снова посмотрев на друга.

— Это не мой план. Вовлечены и другие люди. Все, что я должен был сделать, — сбросить им веревку. Я хочу, чтобы ты их выслушал.

— Моаш...

— Выслушай то, что они должны сказать, — произнес Моаш, крепко сжав руку Каладина. — Просто выслушай, Кэл. И все. Ели ты не согласишься с тем, что они скажут, я отступлю. Пожалуйста.

— Ты обещаешь ничего не предпринимать против короля, пока мы не проведем встречу?

— Клянусь честью моей бабушки.

Каладин вздохнул, но кивнул.

— Ладно.

Моаш заметно расслабился. Он кивнул в ответ, подобрал учебный меч и побежал обратно практиковаться с Клинком Осколков. Каладин вздохнул, повернулся, чтобы взять свой меч, и столкнулся лицом к лицу с парящей около него Сил. Ее крошечные глаза были расширены, руки сжаты в кулаки по бокам.

— Что ты только что сделал? — требовательно спросила она. — Я слышала только последнюю часть.

— Моаш замешан, — ответил Каладин. — Я должен довести дело до конца, Сил. Если кто-то пытается убить короля, моя работа — найти их.

— О. — Она нахмурилась. — Я что-то чувствую. Что-то еще. — Она покачала головой. — Каладин, это опасно. Мы должны пойти к Далинару.

— Я пообещал Моашу, — ответил он, став на колени, расшнуровал ботинки и снял носки. — Я не могу пойти к Далинару, пока не узнаю больше.

Сил последовала за ним лентой света, а он поднял свой импровизированный Клинок Осколков и пошел по песку дуэльного полигона. Песок холодил босые ноги. Каладину хотелось ощущать его.

Он принял стойку ветра и начал отрабатывать замахи, которым их научила Ивис. Несколько стоящих неподалеку светлоглазых мужчин, подталкивая один другого, кивали в его сторону. Один что-то тихо сказал, и остальные засмеялись, хотя некоторые другие продолжали хмуриться. Образ темноглазого, который упражнялся с Клинком Осколков, пускай даже и учебным, не был чем-то, по их мнению, забавным.

«Это мое право, — подумал Каладин, замахиваясь и не обращая на них внимания. — Я победил Носителя Осколков. Я здесь свой».

Почему темноглазых не поощряли к подобным занятиям? В прошлом темноглазых мужчин, которые выиграли Клинки Осколков, прославляли в песнях и легендах. Эвод Знакодел, Ланасин, Ранинор из Полей... Тех людей уважали. Но современные темноглазые… Им дали понять, чтобы они и не думали о чем-то, выходящем за рамки их общественного положения. Или даже хуже.

Но какую цель преследовала воринская церковь? Арденты, призвания, искусства? Самосовершенствуйся. Стань лучше. Почему же люди вроде него не могут мечтать о чем-то большем? Одно не соответствовало другому. Общество и религия сильно противоречили друг другу.

Солдат славят в Залах спокойствия. Но без крестьян солдатам нечего есть — поэтому, возможно, быть фермером тоже хорошо.

Улучшай себя в соответствии с призванием в жизни. Но не будь слишком амбициозен, иначе мы запрем тебя под замок.

Ты не должен мстить королю за смерть твоих дедушки с бабушкой. Но мсти паршенди за смертный приговор тому, кого ты никогда не встречал.

Каладин перестал размахивать мечом. Он вспотел, но испытывал неудовлетворенность. Когда он сражался или тренировался, ничего подобного происходить не должно. Предполагалось, что Каладин и оружие становились одним целым, а не как сейчас, со всеми этими проблемами, скачущими по кругу в его голове.

— Сил, — позвал он, пытаясь сделать выпад мечом, — ты спрен чести. Означает ли это, что ты можешь сказать мне, как правильно поступить?

— Именно так, — ответила она, зависнув рядом в виде юной женщины, покачивая ногами на невидимом выступе. Она не металась вокруг него лентой света, как часто делала, когда он тренировался.

— То, что Моаш пытался убить короля, — неправильно?

— Конечно.

— Почему?

— Потому что убивать неправильно.

— А паршенди, которых я убил?

— Мы уже говорили об этом. Так было нужно.

— А что, если один из них — волноплет? — спросил Каладин. — Со своим спреном чести?

— Паршенди не могут быть волнопле...